Алексей Федяров - Невиновные под следствием [litres]

Да, возможность назначения и проведения негосударственной экспертизы формально есть и у стороны защиты, но, во-первых, защитник или обвиняемый не обладают процессуальным правом предоставить эксперту те же материалы для исследования, что имеются у следователя, – он с ними не может ознакомиться до окончания следствия по делу, – а во-вторых, хоть и декларируется, что никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы, судья всегда ориентируется на заключение, представленное стороной обвинения.

Часть 2.2. статьи 159 УПК: «Лицам, указанным в части второй настоящей статьи [6] Имеются в виду подозреваемый или обвиняемый, его защитник, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители. , не может быть отказано в приобщении к материалам уголовного дела доказательств, в том числе заключений специалистов, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела и подтверждаются этими доказательствами».

Пункт 18 Постановления Пленума Верховного cуда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве»: «Суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса, поскольку в силу требований части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц».

В журнале «Законность», № 8, август 2017 г., (издание Генеральной прокуратуры России) в рубрике «Точка зрения» судья Волгоградского областного суда, кандидат юридических наук С. Гордейчик дал оценку праву защиты на представление заключений экспертов в уголовное дело: «Не секрет, что заключение специалиста зачастую используется защитниками для того, чтобы поставить под сомнение выводы экспертов, содержащиеся в материалах дела. ‹…› Обязательность приобщения таких заключений приведет к необходимости назначения дополнительных и повторных экспертиз. ‹…› При выявлении подобных фактов следователь и суд, руководствуясь положением ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, могут принять решение об отказе в удовлетворении ходатайства защитника» [17].

Экспертиза – основа приговора по уголовному делу. Именно поэтому право следователя самостоятельно и бесконтрольно определять эксперта, наличие ведомственных, административно подчиненных экспертов в распоряжении органов обвинения будет ими отстаиваться всегда. И в обозримом будущем – вполне успешно.

Бесконтрольная оперативно-розыскная деятельность в отношении субъектов предпринимательства, масса способов, в том числе непроцессуальных, дающих возможность изъять любые предметы, оргтехнику, документы, фактически заблокировать деятельность организации, – несомненное зло.

Рецептов, позволяющих избежать опасности, нет. Сам по себе бизнес в России – риск. Если субъект предпринимательства попал в поле зрения силовых структур, риски усиливаются. Если возбуждено уголовное дело – становятся необратимыми. В этом случае у бизнесмена выбор между четырьмя вариантами: 1) признать вину и все материальные претензии государства; 2) согласиться на предложения (а они с высокой степенью вероятности поступят) в неправовом формате; 3) эмигрировать; либо 4) бороться в правовом поле.

Колоссальный удельный вес дел, рассматриваемых в особом порядке судебного делопроизводства, с признанием вины и без изучения доказательств, отток капитала, сужение и без того едва заметной прослойки частного бизнеса в экономике страны, постоянные многомиллиардные коррупционные скандалы наглядно свидетельствуют: первые три варианта пользуются спросом. Люди отказываются от борьбы, дают взятки, уезжают из страны.

Что же происходит с теми, что принимает решение бороться?

В материальную основу обвинения по уголовному делу ложатся выводы ведомственных экспертов. В основу психологического состояния обвиняемого и его сотрудников – шок после визитов силовиков. Нередко после этих «обысковых мероприятий», которые часто сопровождаются задержанием и доставлением в правоохранительные органы ключевых фигурантов дела – бухгалтеров, финансистов, экономистов предприятия, появляется круг свидетелей обвинения. Практика наработана. Бухгалтеры, а это чаще всего женщины, оказываются под ударом первыми. Именно их, даже не себя, грамотный руководитель должен обеспечить адвокатской поддержкой в первую очередь, в идеале же обучение на случай подобного вторжения должно стать нормой в любой организации, равно как и инструктаж о действиях в случае вызова на дачу объяснений, опрос или допрос в государственные органы, обследования помещений, обыска, изъятия имущества и документов предприятия. Первые часы после того, как неподготовленный человек оказывается в руках силовых структур, решают все. Именно в этот период времени люди соглашаются на условия, предлагаемые оперативными уполномоченными и следователями, а это всегда нужные для уголовного дела показания, чаще всего сопряженные с явкой с повинной и согласием на досудебное сотрудничество со следствием.

Примеров масса, из наиболее заметных – бухгалтер Нина Масляева, обвиняемая по делу «Седьмой студии». Женщину задержали и убедили в том, чтобы она заключила досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием, признав абсурдное обвинение.

Важно понимать, что наличие досудебного соглашения обязательно означает обвинительный приговор, однако ни при каких обстоятельствах не является гарантией наказания более мягкого, чем остальным членам группы, вину не признавшим. Мне известен ряд дел, в которых «досудебщики» были приговорены либо к аналогичным, либо даже к более тяжким наказаниям, чем остальные члены группы. Есть пример, когда не признавших вину членов группы приговорили к лишению свободы условно, в то время как «досудебщик» получил реальный срок.

С точки зрения следствия показания «досудебщика», а что важнее, приговор в отношении него – гарантия приговора по основному уголовному делу. Можно сколько угодно говорить о том, что приговор, вынесенный в особом порядке, преюдицией не является, что суд по основному делу, которое будет рассматриваться в общем порядке, оценит доказательства независимо. Но все эти аргументы разбиваются об один факт: суды в России не выносят оправдательных приговоров в случае, если один или несколько членов группы заключали досудебные соглашения и осуждены в особом порядке.