Анатолий Тилле - Занимательная юриспруденция

Слово — «фирма» строго юридически означает имя предприятия, а не само предприятие. В просторечии имя ассоциируется, сливается с предприятием. Когда предприятие отличным качеством своей продукции завоевывает рынок, его имя само по себе приобретает экономическую ценность, стоимость. Когда один предприниматель покупает у другого предпринимателя предприятие, особо обговаривается вопрос о его имени — фирме. Он может купить предприятие без его имени и дать ему новое, он может купить предприятие со старым именем — фирмой. Это обговаривается особо, и имя (фирма) продается за особую цену.

При разделе Германии заводы Карла Цейса остались на территории ГДР и продолжали выпуск продукции под фирмой «Карл Цейс». Юридическое лицо «Карл Цейс» подало иск в международный суд о запрете заводам ГДР пользоваться фирмой «Карл Цейс». Имя приобрело самостоятельную экономическую ценность, независимо от предприятий.

Приведу несколько иной случай. Еще до второй мировой войны, когда Япония еще не была мощной экономической державой, она славилась своими подделками под европейскую продукцию. Тогда была известна производством высококачественных велосипедов немецкая фирма «Адлер». И одна японская фирма стала выпускать свои велосипеды с торговой маркой на рулевой колонке, где обычно помещают торговую марку, полностью копирующую немецкую марку с одной разницей: на немецком велосипеде была надпись «ADLER», а на японском — «ALDER». Может такую разницу заметить японец, не читающий латинский шрифт? Но название немецкой продукции в данном случае, строго говоря, не копируется. Можно ли заставить японцев изменить имя продукции?

Как я уже говорил, дело о наполеондорах вызвало во Франции отчаянные споры. Монеты практически не отличались от настоящих. Покупали их для украшений и как средство накопления золота, как средство помещения капитала. В этом отношении покупатели наполеондоров не прогадывали ровно ничего. Что касается их декоративной роли, то они ничем по внешнему виду не отличались от настоящих. В отношении их сберегательной ценности они тоже ничего не теряли, поскольку количество и проба золота тоже ничем не отличались от подлинных. Таким образом, покупатели ничего не прогадывали. За свои деньги они получали то, что хотели иметь.

Конечно, фабриканты наполеондоров получали прибыль, поскольку золото в наполеондорах они могли продать дороже, чем простое золото в слитках. Из-за редкости наполеондоров цена на них была высокой. Но ювелирные изделия из золота тоже стоят гораздо дороже самого золота. Представьте себе, что кому-то у нас взбрело в голову наладить производство золотых монет последнего русского царя, их абсолютных копий. Мне известно, что сейчас есть ювелиры, которые для музеев и коллекционеров изготовляют точные копии царских орденов. Преступление ли это?

Против них говорит то, что они скрывали от покупателей современность монет. Но от этого те не терпели никакого материального ущерба.

Поскольку предприниматели утаивали подлинность наполеондоров в смысле времени их чеканки, то есть имел место некоторый обман, то, может быть, это можно квалифицировать как мошенничество? По УК РСФСР 1926 г. оно характеризуется как «злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества или права на имущество или иных выгод». В современном УК РФ оно характеризуется так; «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием». Не подходит.

Французская юстиция, в конце концов, квалифицировала действия этих предпринимателей как преступление. Насколько я помню, именно как фальшивомонетчество, но я сомневаюсь в правильности этого решения. А вы?

Слово «сделка» в современном русском языке приобрело негативное значение. Когда говорят «он пошел на сделку», подразумевают «с совестью», какое-то нехорошее или совсем нехорошее действие. Обычно это выражение связано с сокращением количества слов в речи. Так, говорят: «От нее ушел муж. Она очень переживает». Правильная речь требует дополнения: переживает что? Все понимают, что она переживает неприятные чувства, горе. Или говорят, например, «некачественный товар». Нет товара, не имеющего качества. Плохое или хорошее, но качество у него есть. Правильно говорить «доброкачественная» или «недоброкачественная вещь». Слово «добро» в разговорной речи сейчас выбрасывается.

Есть явления в языке и еще хуже. На малограмотном жаргоне милицейских следователей, когда они добиваются (разными способами), чтобы подозреваемый признался в совершении преступления, которого он, может быть, и не совершал, говорят «он дал признательные показания». Слово «признательный» равнозначно слову «благодарный». Представляете, как это звучит, когда человека избивали до потери сознания и он «сознался» в преступлении, которого не совершал. И вот своему палачу он дает признательные, то есть благодарные, показания.

Возвращаемся к юридическому языку. Для юриста слово «сделка» означает нейтральное с точки зрения морали юридическое действие. Сделки бывают односторонние, когда для совершения сделки не требуется воли кого-то еще (например, завещание) и двух- или многосторонние (договоры). Также имеются две формы заключения сделок: устная и письменная. Люди удивляются, когда им говоришь, что, покупая мороженое, они заключают сделку (договор купли-продажи), заходя в трамвай с проездным билетом или покупая билет, они тоже заключают сделку (договор перевозки).

Наши люди не любят письменных сделок. Давая деньги в долг, считают неприличным брать расписку. Такая сделка не противоречит закону, она законна. Но если она превышает установленную законом сумму, закон лишает вас защиты, не принимает свидетельских показаний в доказательство совершенной сделки.

В случае с поссорившимися Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем все зависит от суммы подарка. Если принять квитанцию скупочного пункта, уплатившего за золотой корпус часов 98 рублей, то дело можно рассматривать, вызвав свидетелей сделки и установить, были часы подарены или нет. Если часы были подарены, то в иске о возврате часов должно быть отказано. Свидетели Ивана Никифоровича засвидетельствуют дарение.

Если свидетели, которых пригласил Иван Иванович (я говорил, что соврать для друга у нас грехом не считается), окажутся многочисленнее и убедительней для суда и подтвердят, что он часы не дарил, то поскольку имеется письменное доказательство, что золотой корпус был сдан в скупку — Иван Иванович получит в возмещение 98 рублей. Если же свидетельскими показаниями Иван Никифорович докажет, что он принял подарок, то Ивану Ивановичу в иске будет отказано.