Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Раздумывая, стоит ли браться за какое-то дело, я вынужден тщательно взвешивать связанные с ним трудности и пользу, которую успешный результат может принести родным жертвы. Первым делом я мысленно провожу беглый анализ, начиная с момента, когда о преступлении узнали. Затем спрашиваю себя, какую информацию, скорее всего, смогу получить: кто захочет со мной разговаривать, будут ли они говорить открыто? Что они смогут сообщить? Если никто не захочет разговаривать – особенно это касается старых дел, – с самого начала я могу зайти в тупик.

Наконец, я вынужден спросить себя: как можно продвинуть расследование дела? Действительно ли удастся прийти к какому-то заключению? Есть ли какие-то неотработанные полицией версии? И самое главное – не дам ли я родным жертвы ложную надежду, взявшись за дело? Если мне кажется, что вряд ли смогу внести какой-то существенный вклад, я отказываюсь от дела. Знаю, что не позволю себе никого подвести, но чтобы не обмануть ожидания родственников жертвы, всегда подробно объясняю им границы возможного.

С самого начала я даю обещание сделать все от меня зависящее, чтобы узнать как можно больше. Никогда не гарантирую, что результаты моей работы приведут к судебному процессу, но, положа руку на сердце, могу сказать, что по каждому делу, за которое я брался, всегда удавалось найти какую-нибудь новую информацию.

Я быстро понял, что ошибочно полагать, будто полиция проработала все возможные версии, проводя расследование, и научился не доверять их результатам. Не потому, что сомневался в компетентности рядовых сотрудников полиции, а потому что знал, что старший следователь бросит все ресурсы на расследование самой правдоподобной версии, из-за чего дело может пойти по ложному следу.

Если говорить о полиции, мне кажется, огромное значение имеет личный контроль над проведением расследования, которого в их работе практически нет. Каждое свое дело я полностью контролирую лично. Я подбадриваю людей, работающих со мной, и клиентов, которым помогаю. Объясняю, что могу сделать, а что нет. В полицейском расследовании участвует огромное количество людей, и у каждого из них собственные обязанности, в то время как руководство одновременно заведует сразу несколькими делами. По мере расследования что-то или кто-то непременно упускается из виду, оно проводится гораздо менее тщательно, поскольку полицейские одновременно выполняют слишком много задач. Отчетность постоянно подделывается – в наши дни полиция полностью зависит от финансирования.

Мне ни о чем из этого переживать не приходится – я либо получаю деньги, чтобы делать свою работу, либо нет. В рамках официального расследования, проводимого полицией, при отсутствии денег следственные мероприятия попросту нельзя будет провести. К сожалению, в наши дни полиция берется за дело лишь при наличии подозреваемого. Что ж, считайте меня старомодным, но мне кажется, что для поиска подозреваемых расследование и проводится. Порой мне действительно достаются дела, к которым прилагается список подозреваемых, но чаще всего мое расследование призвано найти новые доказательства. Когда говорят, что дело следует закрыть из-за отсутствия подозреваемых, я считаю, что упускается из виду сама суть расследования.

Таким образом, согласившись взяться за дело, я прежде всего знакомлюсь с полицейской документацией, стараясь относиться к ней максимально скептически. Как только у следователя появляется какая-то теория о личности преступника, разубедить его уже не так-то просто. Я задаюсь вопросом: что полицией было сделано и что нет? Это особенно важно, когда речь идет о нераскрытых делах. Кроме того, прошедшие с момента совершения преступления годы (не говоря уже о совершенствовании методов работы полиции и криминалистов) позволяют мне взглянуть на общую картину со стороны и сделать объективные выводы.

Дальше все просто. Я никогда заранее не составляю мнение о совершенном преступлении или ответственных за него людях, а иду по следу имеющихся доказательств. Нет необходимости спешить прийти к какому-нибудь заключению, пока не произойдет что-то ужасное – это уже произошло. Я могу спокойно изучить все имеющиеся данные и понять, кто или что было упущено из виду. Практически все преступления – будь то убийство, насилие, ограбление или кража – имеют два основных аспекта: доступ и возможность. У кого был доступ к жертве? У кого была возможность? На этом этапе я особо не заостряю внимание на мотиве, поскольку не считаю его эффективным инструментом раскрытия преступлений: понимание причин произошедшего приходит позже.

В рамках дел, описанных в этой книге, я подробно объясню, как занимаюсь поиском подозреваемых, нахожу связи между зацепками. Расскажу об имеющихся в распоряжении инструментах, позволяющих прочесывать самые потайные уголки интернета; и о том, как прибегаю к помощи разных людей, с которыми наладил контакты за годы работы в полиции, – это люди по обе стороны закона. Есть среди них и те, кто открывает для меня двери, позволяющие продвинуться в расследовании – в полиции у меня такой возможности попросту не было. Раскрою свои методы убеждения людей, желающих хранить молчание. Я даю понять, что их секреты останутся между нами, и им не будет грозить никакое судебное преследование – будь я по-прежнему полицейским, разумеется, не мог бы на такое пойти.

В каждом расследовании я четко знаю, чего хочу добиться и представляю, как это сделать. Кроме того, я неплохо умею импровизировать, и в случае непредвиденных обстоятельств быстро придумываю, как на них среагировать. Мое преимущество в том, что прежде я работал в полиции, и со многими ситуациями так или иначе сталкивался – будь то в процессе подготовки, во время работы или уже в качестве журналиста-расследователя. Это помогает мне найти оптимальное решение при любом стечении обстоятельств.

Следует отметить, что поскольку я веду одновременно несколько дел – и по каждому расследование находится на своей стадии, – некоторые из рассказанных здесь историй останутся незавершенными. Это для меня обычное дело: отдельные преступления так никогда и не удается раскрыть полностью. Не всегда есть возможность дать родным жертвы ответы на все интересующие их вопросы. Убийца может быть осужден за преступление, даже сознаться в нем, но так и не рассказать, где захоронено тело или как именно расправился с жертвой. Родным из-за этого может быть крайне тяжело.

Эта книга рассказывает о моей погоне за справедливостью. Во многих случаях мне удается добиться обвинительного приговора. Вместе с тем моя работа может продемонстрировать масштабы криминальной деятельности человека, которому предстоит предстать перед судом, либо уже сидящего в тюрьме, либо (в редких случаях) уже умершего. Так у жертв и их родных появляется возможность высказаться и быть услышанными. Для жертв серийных насильников, таких как Джимми Сэвил или Максвелл Клиффорд, это особенно важно – причем не только то, чтобы их услышали, но и чтобы им поверили. Другим, чье дело было закрыто из-за безрезультатного расследования, я иногда помогаю найти новые доказательства, чтобы добиться обвинительного приговора.