Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

Воллхейм подал иск в немецкие судебные органы. Земельный суд Франкфурта-на-Майне рассматривал дело с 1950 по 1953 год и присудил потерпевшему компенсацию в размере 10 000 марок. Представители «И. Г. Фарбен» подали апелляционную жалобу. В ходе возобновленного процесса сторонам предложили пойти на компромисс. Началась многолетняя «тяжба вокруг Аушвица», которая завершилась лишь в 1957 году. Производство по делу являлось показательным процессом, поэтому ему придавалось особое значение. Решение, принятое в первой инстанции, создало для немецких компаний потенциальные платежные обязательства непредвиденного масштаба. Поэтому «И. Г. Фарбен» приложил все усилия, чтобы избежать этих обязательств. Бен описывает позицию концерна следующим образом: концерн отвергал всякие юридические обязательства, «и любой платеж, проведенный предприятием, должен был рассматриваться как жест доброй воли, а не как выполнение обязательств». Руководители концерна думали о том, чтобы перечислить фиксированную сумму Конференции по претензиям, которая распределила бы деньги среди выживших. Сумма выплаты, по мнению руководителей концерна, не должна была превышать десять миллионов марок. Бен рассуждал иначе: «Если бы общее число заявителей доходило до 10 000, как я подсчитал, и каждый из них получил бы 10 000 немецких марок, то это привело бы к общей сумме в 100 миллионов марок, которая предприятию такого размера, по моему мнению, была по силам».

Поэтому ожидания обеих сторон были очень далеки друг от друга. В течение нескольких раундов переговоров они шаг за шагом двигались к компромиссу. Окончательное предложение «И. Г. Фарбен» заключалось в том, что концерн выложит максимум 30 миллионов марок, десятая часть которых будет направлена на удовлетворение нееврейских требований. Конференция по претензиям согласилась и получила, исходя из этого, 27 миллионов марок. В соглашении от 6 февраля 1957 года было указано, что все претензии урегулированы. Для рассмотрения заявок Конференция по претензиям создала агентство, Компенсационно-трастовое общество с ограниченной ответственностью. Договор имел особое значение: «Впервые в истории между всемирной еврейской организацией и немецким предприятием было заключено соглашение относительно использования заключенных концлагерей в качестве подневольных рабочих». В «Историях» Бен рассматривает сделку об Аушвице в историко-правовой перспективе: «Нет сомнений в том, что договор подчеркивал исторический прецедент: те, кто издевался над другими, пользуясь своей властью, обязаны выплатить компенсацию. Этот моральный принцип стал обязательным законом в соответствии со Статутом Международного уголовного суда в Гааге с 2002 года».

Немецкая и американская пресса отпраздновали соглашение как прорыв. Газета «Милуоки Сентинел» охарактеризовала его как «одно из самых значительных, весьма обнадеживающих и важных событий после окончания Второй мировой войны». Но Бен также признал проблемы, о которых общественность ничего не знала. Подписание контракта ни в коем случае не устранило все трудности. Пострадавшие обеспокоились, когда спустя годы не все деньги были выплачены. «Они не могли знать, что «И. Г. Фарбен» потребовал у Конференции по претензиям сохранить три миллиона в резерве», – объяснил Бен.

В конце концов, бывшие еврейские подневольные работники получили даже чуть больше 27 миллионов марок; дополнительная сумма образовалась за счет набежавших процентов за вычетом административных расходов. Уполномоченные в 42 странах получили отчисления. Наибольшие суммы приходились на Израиль, США, Францию, Канаду, Западную Германию, Венгрию и Чехословакию. Однако были жертвы нацизма, которые отказались принять компенсацию. Один благочестивый еврей написал в Компенсационно-трастовое общество 23 декабря 1963 года, что в Аушвице убили всю его семью, состоявшую из 56 человек, а сам он чудом выжил. У него были сломаны ребра из-за того, что он перетаскивал тяжелейшие мешки с цементом, надзиратели выбили из его рта золотые коронки. Он выразил уважение к усилиям, которые были предприняты также и в его интересах, но заявил, что «не примет денег от садистов».

Бен уже имел дело с династией Круппов – сначала во время процессов в Нюрнберге, а затем в начале 1951 года, когда Альфрида Круппа (бывшего владельца и главу компании) досрочно освободили из тюрьмы и вернули ему конфискованное имущество. С тех пор Альфрид Крупп снова жил с монаршими удобствами на похожей на дворец вилле «Хюгель» в Эссене. В лице Бертольда Байтца он нашел энергичного менеджера, который стал его генеральным представителем, и вскоре его империя вернула себе такое же экономическое положение, какое она занимала в качестве «оружейной кузницы Германского рейха». Но теперь концерну грозили новые неприятности.

В январе 1954 года польский еврей Мордехай С. подал жалобу на Круппа в Эссенский земельный суд. Он требовал, чтобы его принудительная работа на Круппа была оплачена. В 1941 году его депортировали в Аушвиц вместе с женой и тремя детьми. Все четверо членов его семьи были убиты. Мордехаю вытатуировали на левой руке номер 135 936 «и с этим клеймом, как раба, отправили на службу немецкой промышленности». Вместе с товарищами по несчастью его поместили в лагерь Фюнфтайхен в Силезии, откуда заключенные каждое утро чуть свет маршировали на военный завод примерно в четырех километрах от Маркштедта (сегодня – Ласковице-Олавске). Они работали под присмотром мастеров компании «Крупп», «под угрозой побоев и, что еще хуже, до полного истощения жизненных сил». Работая на токарном станке, Мордехай потерял большой и указательный пальцы. Когда весной 1945 года советские войска подошли к Силезии, Мордехаю удалось бежать. Изначально он требовал от Круппа 40 000 немецких марок, но поскольку другая сторона требовала внести наличными сумму, необходимую для покрытия судебных издержек, по финансовым причинам Мордехай был вынужден сократить свой иск до 2000 марок. Он был очень беден. Тем временем портрет Альфрида Круппа появился на обложке журнала «Тайм» в августе 1957 года. Статья, посвященная Круппу, называлась «Самый богатый человек в Европе, а возможно, и во всем мире» [46] В действительности статья в журнале «Тайм» называлась «Дом, который построил Крупп» (The House That Krupp Built), Гут же приводит выдержку из первой фразы статьи. . Чтобы у бывшего подневольного рабочего были хоть какие-то шансы в неравной судебной тяжбе, еврейские организации поспешили ему на помощь. Джейкоб Блаустайн, американский нефтяной магнат и вице-президент Конференции по претензиям, позвонил своему другу Джону Дж. Макклою и попросил его использовать свое влияние и убедить Круппа выполнить требования.