Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Название:Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005906373
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I краткое содержание
Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Это было по-настоящему страшно! Советская власть боролась со своим народом самозабвенно и безостановочно, делала это с выдумкой, изобретательно и дотошно. Общее правило советской системы снабжения можно сформулировать так: чем дальше от столицы находится населенный пункт, тем меньше он получает материальных фондов, тем хуже снабжается его торговая сеть. Народ фактически был брошен на произвол жестокой судьбы, как тот утопающий, спасение которого становится делом его собственных рук.
Впрочем, в этом ретроспективном обзоре мы зашли чуть дальше, чем следовало. Дмитрий Дмитриев, новый начальник Управления НКВД по Свердловской области приехал на Урал в разгар второй пятилетки, и до третьей ему еще предстояло дожить, что оказалось, как увидим, совсем непросто. Как уже было отмечено, ко времени его появления в Свердловске верхушка местной парторганизации представляла собой самую настоящую мафию, спаянную круговой порукой, прежними прегрешениями и чувством вседозволенности. Цинизм большевистских управленцев доходил до такой степени, что перевод денег упомянутому выше Лечкому осуществлялся со счета Уралхиммашстроя даже после консервации стройки по причине нехватки финансирования! Нормой поведения в этом узком кругу стали дорогостоящие подарки как самим «ответственным работникам», так и членам их семей – в порядке вещей были подношения в виде мехов и кожаной одежды, ювелирных украшений, дарились даже автомобили – неслыханная роскошь для того времени! Приближенные к Кабакову ответственные работники допускали и явно уголовные преступления, известны случаи самоуправства, рукоприкладства, хулиганства, изнасилований и тому подобные выходки.
Понятно, что шила в мешке не утаить, так что Кабакову и его ставленникам пришлось отбивать многочисленные попытки навести порядок, предпринимавшиеся рядовыми коммунистами, всерьёз поверившим демагогической доктрине о всеобщем равенстве и братстве. В низовых парторганизациях периодически пытались критиковать барство и личную нескромность отдельных номенклатурных работников, разумеется, невысокого уровня, поскольку любая критика в адрес обкомовских деятелей была чревата моментальным заключением в тюрьму. Но кабаковская «мафия» самым деятельным образом защищала от критики даже низовых партийных руководителей. Только за два года – в 1935 г. и 1936 г. – из Свердловской областной парторганизации с явными нарушениями устава партии были изгнаны более 900 человек. Как любили повторять коммунисты: «Кто не с нами, тот против нас», – так вот в данном случае работал именно этот принцип!
Одной из основных задач, которые пришлось решать Дмитриеву в Свердловске, являлось разрушение костяка кабаковских выдвиженцев. Хотя руками НКВД Сталин вовсе не боролся за социальную справедливость, а лишь устранял из партийного и государственного аппарата неугодные ему кланы, тем не менее объективно это был процесс необходимый и полезный для общества. Дмитрий Матвеевич деятельно взялся за расчистку доставшихся ему авгиевых конюшен и довольно быстро собрал необходимую «фактуру», то есть документальные свидетельства политических колебаний, финансовых злоупотреблений и прямых уголовных преступлений Кабакова и его присных.
Первым серьезным, хотя и неявным, ударом по Кабакову явился арест «Кошелька», кабаковского выдвиженца Василия Федоровича Головина. 11 января 1937 г. пленум исполкома снял его с должности за «политические ошибки». Не прошло и двух недель, как 23 января его взяли под арест. Дело было раскручено стремительно, никто в Свердловске, по-видимому, не предполагал способность Дмитриева к таким «стахановским» темпам. Когда Кабаков в феврале попытался было принять меры в защиту своего протеже, оказалось, что действовать уже поздно. Василий Головин к тому моменту признал виновность во всех инкриминируемых прегрешениях и наговорил столько, что ни о каком освобождении не могло быть и речи. В последней декаде марта 1937 г. Головин был осужден и уже 24 числа расстрелян. За 5 дней до этого 19 марта покончил с собой Николай Узюков, один из близких к Головину и Кабакову номенклатурных работников, освобожденный от должности заведующего отделом агитации и пропаганды на основании показаний, данных Головиным во время следствия.
С этого момента падение Ивана Кабакова стало лишь вопросом времени, причем ближайших недель. Не совсем ясно, понимал ли это сам Кабаков. В конце второй декады мая он спокойно отправился в Москву, не зная о том, что 17 мая Политбюро ЦК приняло лаконичное и безапелляционное постановление, гласившее: «На основании имеющихся материалов, в которых член ЦК ВКП (б) Кабаков обвиняется в принадлежности к контрреволюционному центру правых, исключить Кабакова из состава ЦК ВКП (б) и из партии с передачей его дела в Наркомвнудел». В то самое время, когда Кабаков ехал в Москву, в обратном направлении по той же самой железной дороге катился салон-вагон с членом Политбюро Андреем Андреевым, который направлялся в Свердловск для проведения пленума обкома партии. Пленуму предстояло формально разоблачить «клику Кабакова» и «политически очиститься». 22 мая Кабаков узнал, что его арестуют. Есть легенда, согласно которой он сумел позвонить в Свердловск и сообщить об аресте второму секретарю обкома Константину Федоровичу Пшеницыну, но в возможность такого звонка поверить сложно. Кабаков был взят под стражу в Кремле, и группа задержания просто физически не позволила бы ему добраться до телефона. Скорее всего, звонок Пшеницыну был сделан кем-то из работников ЦК.
Узнав об аресте шефа, Константин Пшеницын в первый день работы пленума бодро выступил с разоблачительной речью, а около шести часов утра 23 мая, находясь в своей квартире, пустил пулю в висок. Так сказать, избавил себя от путешествия в чекистский застенок.
Далее последовала зачистка верхнего этажа местной номенклатуры. В течение летних месяцев лишились должностей (как по причине ареста, так и без ареста, а также в связи с исключением из партии) 10 из 10 заведующих отделами и секторами обкома партии (один застрелился). Из 6 заместителей завсекторами, предусмотренных штатом обкома, должностей лишились все 6. Из 10 первых секретарей горкомов заменены 10, из 10 вторых секретарей горкомов – также все. Сняты секретари 77 из 81 райкома партии (в том числе райкомов, входивших в состав городских комитетов), имевшихся на территории области, и 1 застрелился (судьба 3 неизвестна). Согласно штатному расписанию обкома партии 221 должность относилась к номенклатуре ЦК ВКП (б), так вот из числа занимавших эти должности коммунистов на своих местах к концу декабря остались лишь 12 человек. Другими словами, с мая по декабрь – за 7 месяцев – принудительной ротации подверглись 95% высшего партийного эшелона области.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: