Анатолий Верчинский - Популярные юридические заблуждения. Разрушение мифов

В последние годы, особенно во время пандемии, наверное, каждая семья пользовалась услугами доставки товаров, и если при получении заказа нужно расписаться в получении, то происходит то же самое – покупатели подписывают не глядя, подтверждая то, что они не проверили: комплектность, работоспособность и т. п.

И главный мой очень распространённый пример – получение наличных денег. Ни один кассир в банке или бухгалтер на рабочем месте не выдаст деньги со счёта или зарплату, пока вы не подтвердите ложный юридический факт: получение этих денег. Если в комнате бухгалтера кроме вас двоих никого не будет, бухгалтер может положить зарплатную ведомость с вашей подписью в сейф, но не достать оттуда деньги для выплаты вашей зарплаты, а сказать вам: «Я выдала вам зарплату, до свидания». И будет держать руку над кнопкой вызова охранников.

Конечно, такие случае маловероятны, но вот выдача зарплаты не полностью вполне может произойти. И если вы унесёте полученную зарплату домой, не пересчитав при бухгалтере полученную сумму, то доказать ложность подтверждённого вашей подписью юридического факта будет уже невозможно.

Юридическое заблуждение: люди очень редко подтверждают ложные факты.

Юридическая реальность: подтверждение ложных фактов, имеющих юридическое значение, происходит постоянно: от государственных учреждений, когда гражданин должен поставить подпись в получении заказного письма или посылки до их получения, до частных курьерских служб, которые могут не отдать товар без подписи в его получении.

Судя по тексту радиопередачи с участием Бориса Немцова, он совершал ту же ошибку, что и уличный музыкант, который на требование полицейского перестать играть на улице отвечает:

«А какой закон Российской Федерации нарушает уличный музыкант, если он играет в дневное время?»

Немцов лично участвовал в раздаче у метро своего доклада «Лужков. Итоги», и подходившим полицейским они говорили:

«Назовите статью закона, которая запрещает раздавать вот эту литературу людям, выходящим и входящим в метро».

После подобных предложений мяч оказывается на стороне представителей закона, которые во всех законах разбираться не обязаны, иначе они были бы юристами, а не полицейскими. Поэтому они заявляют: «Статью вам назовут в отделении, пройдёмте». В отделении можно задавать тот же вопрос, но это не изменит стандартного сценария нахождения в подобных местах.

Вообще, всё, что начинается с «Назовите статью закона, которая запрещает…», – слишком пассивная защита с передачей инициативы. Тем более из неё следует, что сам человек не знает точно – есть ли такая статья или нет. А из того, что полицейский не может такую статью назвать – не следует, что её нет.

Откуда, откуда у нашего народа такой подход к своим правам? Почему спрашивают «имею ли я право» вместо «имеют ли другие право»?

«Имею ли я право фотографировать в метро (в музее, в магазине, на улице)?»

Вместо «имеет ли кто-нибудь право запретить мне фотографирование».

«Существует ли НПА, по которому я имела право потребовать обслужить меня за пять минут до закрытия магазина (через пять минут после открытия магазина)?»

Вместо «существует ли НПА, по которому магазин имеет право не обслуживать меня».

«Законно ли размещение в интернете своего негативного отзыва о продукции или компании?»

Вместо «какой закон ограничивает моё право на распространение информации».

«Имею ли я право находиться на частной территории?..»

Как объяснить людям, что они имеют право на всё, на абсолютно любые действия с момента рождения? И это право не нужно ни у кого спрашивать, требовать или подтверждать.

В общем случае всё, что не запрещено законом, – можно. Предлагаю ознакомиться с применением этого утверждения на примере фотографирования.

Однажды мне пришло одно письмо от подписчика рассылки, в жизни которого есть место не только изучению правовых знаний, но и практическому применению этих знаний. Уверен, что его опыт будет полезен многим.

«Да, был и такой случай. Шесть лет подряд мы с друзьями ездили на север за клюквой. Это было отдыхом, развлечением и неплохим подспорьем для дома и семьи. Потом наша компания распалась, может быть по причине, что места там лихие. Любая шпана может по пьяни подстрелить из ружья, что однажды с нами чуть не случилось.

И вдруг посылают меня в командировку в наши места, г. Устье-Аха. А у меня с собой цифровой фотоаппарат. Вот я и фотографировал всё подряд: болото, будку на болоте, вокзал г. Устье-Аха, прибытие поезда, привокзальную площадь, объявления. Думаю: приеду ребятам покажу – наше болото на месте. Может, ещё разок съездим? На обратном пути я сфотографировал станцию «Мортка», – где мы абсолютно промокшие после поездки на открытой дрезине под проливным дождём пытались обсушиться и согреться в ожидании поезда.

Откуда ни возьмись появились два милиционера. Стали на меня давить, требовать документы, угрожать высадить на ближайшей станции и засветить плёнку, держать 3 суток до выяснения моей подозрительной личности…

Я повиновался органам власти: показал паспорт и удостоверение адвоката. Пояснил мой интерес к здешним местам. Они сразу смягчились: «Вы же адвокат, Вы же понимаете… Идет война в Чечне, у нас операция „Антитеррор“… Больше так не делайте». После чего удалились.

В церкви обычно разрешают фотографировать, особенно в католической. Иногда единственным требованием является недопустимость совмещения на одной фотографии людей и святых образов. По отдельности можно.

В крупнейшем в Екатеринбурге «Храме на крови» сначала разрешали фотографировать. Мне так повезло, что я сделал много снимков, поднявшись на колокольню. Однако потом всякая съёмка была запрещена под предлогом антитеррористической деятельности. В действительности же церковь решила и на этом немного заработать, благословив на это дело лишь своего придворного (прицерковного) фотографа. Там же венчание, как упустить прибыль?

В автобусе или трамвае. Если кондуктор начинает хамить, достаёшь фотоаппарат или диктофон. На кондуктора это действует очень отрезвляюще. Сразу сбивается спесь.

Если молодёжь в подъезде громко шумит, распивают пивко, конечно, оставляет после всего этого баночки и другой мусор, я выхожу и объявляю, что сегодня акция и бесплатное фотографирование. Обычно после этого удаётся сфотографировать только сверкающие пятки.

Недавно смотрю: подросток расписывает маркером стены дома, в котором я живу. Я начинаю фотографировать. Он говорит, что это не его произведение, и маркера у него нет. Я с ним не спорю, но фотографировать продолжаю. Он кидается бежать, у него выпадает маркер, он его хватает и снова убегает. На следующий день похабных надписей на стене уже не было. Сами – собой пропали.