Коллектив авторов - Как возможна логика в праве?

В связи с общепризнанным вкладом концепции Е. В. Булыгина в развитие современного мирового позитивизма представляется интересным проанализировать, как в Аргентине зародилась аналитическая традиция и на фоне какой интеллектуальной среды в латиноамериканской юриспруденции она формировалась.

В середине XX в. ведущие позиции в аргентинской общеправовой теории и философии права занимал крупнейший теоретик и философ права Карлос Коссио, разработчик оригинальной теории права – эгологии права [43]. Именно К. Коссио возглавлял кафедру философии права в университете Буэнос-Айресе (с 1948 г.), причем А. Л. Хиоха, будущий лидер аналитической традиции и старший коллега Е. В. Булыгина, первоначально был учеником К. Коссио. Кроме А. Л. Хиохи, учениками К. Коссио были такие правоведы, как Хулио Сезар Куэто Руа, Хенаро Каррио, Хосе Виланова, Даниэль Херрендорф, Энрике Афталион и Карлос Спини, которые сформировали «Аргентинскую юридическую школу» преимущественно в феноменологической традиции.

После подъема популярности позитивизма в начале XX в. начиная примерно с 1920-х гг. в Латинской Америке начинается критическое переосмысление логико-нормативного аспекта права. В Мексике возобладала историческая онтология права, ориентированная на учет в правовом анализе истории правовой традиции и правовых идей конкретного региона [44]. В Аргентине в 1940-х гг. К. Коссио с учениками начал полемику с Г. Кельзеном [45](интересным является изучение этой полемики сегодня, что составляет предмет самостоятельного исследования).

В 1955 г., после военного переворота во главе с Э. Лонарди и прихода к власти новых политических сил неолиберальной ориентации [46], К. Коссио был вынужден оставить кафедру и уйти в оппозицию из-за своей терпимой позиции к политике свергнутого президента Х. Перона и из-за критики, которую К. Коссио адресовал новым правым неолиберальным политическим силам. В Аргентине перонизм рассматривался правящими кругами как своего рода альтернатива неолиберализму, но при неприятии коммунизма. Основными идейными столпами перонизма были социальная справедливость, экономическая независимость страны и ее политический суверенитет, а также построение модели корпоративного государства. В либеральных кругах перонизм воспринимался как авторитарная идеология.

К. Коссио разработал свою концепцию юридической эгологии на основе нескольких методологических составляющих: феноменологической методологии Э. Гуссерля, герменевтики М. Хайдеггера и экзистенциальной философии Ж.-П. Сартра. Им также были использованы некоторые идеи И. Канта, а также и чистого учения о праве Г. Кельзена. По К. Коссио, право «дается в опыте», существует во времени и имеет ценностный аспект, определяющий поведение человека.

Принимая основы нормативной теории в части иерархического порядка норм, К. Коссио, тем не менее, был против неокантианской посылки о мире долженствования как автономной и независимой от бытия сферы. В центре концепции правоведа – человеческое поведение, рассматриваемое в феноменологическом, а не неокантианском ключе. К. Коссио анализирует функционирование права через действие лица в праве посредством понятий правового опыта («правовой интуиции»), свободы, самопознания, правовой жизни (жизненного плана) и др. [47]Основной недостаток неокантианской установки Г. Кельзена К. Коссио видит в неразличении научного чисто аналитического постижения права и его постижения в актуальной правовой жизни обычным человеком или юристом-практиком [48].

Можно сказать, что дискурс К. Коссио антропоцентричен. Однако правовед не отрицает нормативной значимости юридических правил, соединяя нормы и факты в человеческом действии, в фигуре субъекта права [49]. Интересно отметить, что в полемике с Г. Кельзеном, защищая свою концепцию эгологии, К. Коссио подмечал капиталистическую направленность позитивистской традиции, что, видимо, было связано с устранением ценностного, культурно-исторического разнообразия мира при нормативистском правопонимании.

Другим латиноамериканским правоведом, концепция которого находилась в оппозиции позитивистской традиции, был Л. Рекасенс Сичес – мексиканский правовед и профессор многих испанских университетов, в частности, Мадридского университета. Рекасенс Сичес разработал так называемую «рационалистическую концепцию право-понимания», основной смысл которой состоит в понимании права через осмысление сознанием лица, субъекта права (судьей) и рождение правового смысла [50]. В методологическом отношении концепция Рекасенса Сичеса основывается на философии Х. Ортеги-и-Гассета.

Для Рекасенса Сичеса правовая реальность выражается в объективированной правовой жизни человека. Судья и есть главный субъект юридической рациональности, когда он толкует норму права. Он субъект, прежде всего, оценочного, а не логического суждения, однако оценочного суждения в рамках правовой нормы. Логика судьи – это жизненная логика, основывающаяся на норме, однако включающая в себя и личностные оценочные содержания судьи, которые он извлекает из конкретной ситуации и правопорядка, в котором он работает.

Таким образом, и К. Коссио, и Л. Рекасенс Сичес в своих концепциях противопоставили позитивизму конкретно-историческое, культурное, антропологические и иные элементы права.

Во второй половине XX в. юридический позитивизм переживает новый виток развития, связанный, прежде всего, с разработкой современной логики. Интерес к аналитической традиции в Аргентине и других странах Латинской Америки, как и во всем мире, был связан с концепцией Г. Кельзена, в основном – с его работой «Чистое учение о праве», которая вышла в свет в 1934 г.

Также огромное влияние на развитие позитивистских идей во второй половине XX в., о чем уже упоминалось выше, оказала английская юриспруденция, прежде всего, Оксфордская школа права во главе с Г. Л. А. Хартом. Как отмечают М. В. Антонов и Е. Н. Лисанюк, аргентинская школа логического позитивизма сформировалась в кружке единомышленников – Э. Рабосси, Е. В. Булыгина и Г. Каррио. Эти правоведы вместе проходили стажировку в Оксфорде [51]. Именно оксфордская аналитическая философия права во многом повлияла на взгляды в том числе и Е. В. Булыгина.

Кроме того, политические предпочтения данных ученых, связанные с неприятием ими перонизма, также провели разграничительную линию между ними и школой К. Коссио. Ведь именно в работах Г. Кельзена и других позитивистов, несмотря на вышеупомянутые идеи о влиянии нормативизма на укрепление немецкого национал-социалистического режима XX в., неоднократно звучала мысль о том, что точное следование праву в рамках позитивистской традиции усиливает гарантию против политического произвола и авторитарных тенденций.