Алексей Величко - Царство и священство

Свежи в памяти 90-е гг. XX в., когда выплата зарплат, пенсий и социальных пособий повсеместно задерживалась, но властные структуры получали свое содержание исправно. Все сетования со стороны высших чиновников на этот счет и их горячие заверения о том, что это – мера вынужденная, что народное благо ближе им, чем личное, рождали вполне естественное предложение: пусть правительство и иные органы власти не будут получать свою зарплату до тех пор, пока задолженность перед населением сохраняется. Понятно, что с финансовой стороны эти меры немногое дадут: пропорции не те. Но, по крайней мере, многочисленные уверения властей предержащих «о преданности и любви», питаемых ими к россиянам, получили бы реальное подтверждение. С нравственной стороны это было бы наиболее справедливо.

Здесь действует не практический принцип: «не умеешь управлять государством, не получай и денег за свою работу» (договорные, демократические принципы организации высшего политического союза и их критерии к оценке деятельности верховной власти применительно к таким случаям просто неуместны), а нравственный : как можно жить и есть, если народ голоден? Ты ведь поставлен не для того только, чтобы командовать народом и не обирать его, а служить ему, народ и есть государство, ты – лишь орган государства, производное от него.

Провозглашая, что человек есть образ и подобие Божие, Церковь не позволяет глумиться над ним, не дает втоптать его в грязь. Сколь часто мы выстаиваем длинные очереди в «кабинеты власти», видим неприкрытое хамство, терпим оскорбления и… уходим ни с чем! «Ваш вопрос невозможно решить», «придите завтра», «это – не наша компетенция» – кто не слышал этих слов? Но возможны ли они, когда лица, к которым мы обращаемся за помощью, видят в тебе не просто «просителя», но – в первую очередь – человека, который нуждается в помощи? Не Церковь ли в лице священника, принимающего исповедь подобного чиновника, не весь ли православный народ в лице близких и соседей укорит зарвавшегося «властителя справок»?

Без Церкви легко утрачивается понимание того, что власть как дар Божий не может быть «вещью для себя». Прежде всего, власть есть ответственность перед Богом, своей совестью и мipoм за свои поступки. Кому многое дано, с того многое и спросится – вот как понимает существо власти христианство. Добродетельный государь, являющийся плохим правителем, столь же неприемлем для Церкви (христианского народа), как и лицо с противоположным сочетанием этих качеств. Что с того, что носитель верховной власти лично является очень порядочным человеком, если в государстве все валится из рук? Исполнит ли он в этом случае свой долг перед Богом и людьми, оправдает ли те высокие полномочия, которыми был наделен свыше? Едва ли. Как считал царь Иоанн IV (Грозный) (1530–1584), государь волен над жизнями и смертью всех своих подданных, но и ответит перед Богом за каждый их грех [73] «Верю, что мне, как рабу, предстоит суд не только за свои грехи, вольные и невольные, но и за грехи моих подданных, совершенные из-за моей неосмотрительности» (Первое послание Курбскому // Иван IV (Грозный) . Сочинения. СПб., 2000. С. 81). .

Церковное учение не только устраняет из перечня отношений «власть – подданные» абсолютизм и политическую демократию (два внешне противоположных вида тоталитаризма), но как истина конкретная предлагает идеальные принципы государственного быта и внутреннего устройства христианской страны. Единоличная ответственность православного перед Всемогущественным Творцом и служение мipy – вот истоки Церковной Соборности .

Государь (верховная власть) должен знать беды и нужды своей страны, обязан слышать голос народа, доверять ему, быть достойным его. Но, если необходимо, если того требуют интересы Родины, он в еще большей степени обязан принять личное и ответственное решение, даже в тех случаях, когда большинство населения страны не поддерживают его. Никогда ни один закон не сможет положить преграды бессовестной власти, думающей о личных благах, а не о народном благополучии. Только страх Божий и христианская нравственность – если, конечно, они присутствуют в душе правителя – не позволят ему идти на легальный и публичный разбой, пустить по миру целую страну, допустить вымирание населения.

В свою очередь через проповедь подчинения властям, христианскую покорность Церковь дает власти необходимую нравственную основу, умиротворяет ее с народом, освящает и освещает ее путь. Нравственное подчинение власти государя возможно только через Церковь, его не купить и не получить иным путем. Попытка сохранить равновесие и политическую устойчивость посредством заключения «общественного договора» (письменного или, напротив, как результата молчаливых договоренностей отдельных групп лиц, но, конечно, не всего народа) всегда держится на шатких основаниях сиюминутной выгоды, а ложь, так часто превалирующая в политике, всегда порождает только себя саму, но в более многообразных видах.

Народ должен верить своему государю, принимая его «непопулярные» решения как ответственные и вынужденные. Здесь-то и проявляется величайшая роль Церкви в политике. Получая нравственную поддержку населения, верящего в Богом данного ему правителя, верховная власть имеет миллионы ответственных исполнителей своей воли, десятки миллионов людей, защищающих ее от нападок, мерзостных сплетен, готовых отдать такой власти не только последнюю рубашку, но и саму жизнь. У христианской власти, Церкви и православного народа одна цель, одна задача – беречь веру отцов и дедов, творить и защищать Правду, стать достойными Царствия Небесного.

Если власть не праведна, Церковь борется с ней, но не оружием, интригами и политическими средствами. Имея своим идеалом Христа, Церковь идет на заклание, смертью своей побеждает смерть. Молитвами за царей, обличением грехов, претерпеванием мучений и гонений, т. е. жертвой и любовью, терпением и молитвой преграждает она путь злу. Сам факт ее существования есть неодолимая преграда для греха.

Предположим, что верховная власть находится в руках людей, для которых нравственные начала не имеют никакого значения, но деятельное участие народа в жизни Церкви, его воцерковленность не может не явиться тем средством, которое заставит и ее подкорректировать свои позиции в области внутренней и внешней политики. Совершенно игнорировать народную нравственность невозможно. Даже в тоталитарных режимах правители во многом связаны народным мнением и народной совестью, они вынуждены подстраиваться под них, даже если это им не нравится: воевать со всем народом невозможно.