А. Сергеева - Научно-практический комментарий решений Европейского Суда по правам человека по жалобам граждан Российской Федерации

Суд назвал критерии эффективного расследования обстоятельств лишения жизни при задержании. Первый из них: способность установить, что происшествие имело место; второй – установление личностей виновных. При этом позиция российских властей о правомерности применения оружия была подвергнута критической оценке. В том числе, суд отметил, что КПП не были оборудованы надлежащим образом, и альтернативные средства принудительной остановки транспорта не использовались. Но это не может обосновать открытие огня по транспортным средствам, нарушающим правила проезда через КПП, без иных убедительных причин.

Решение суда: Суд не признал обоснованным применение оружия. Кроме того, он указал на нарушение прав заявителей, которые должны были приобрести процессуальный статус потерпевших по уголовному делу. Заявителям присуждена компенсация в размере 35 000 евро и расходы на оплату услуг представителей в размере 5 580 евро.

Позиция представителей РФ в данном деле не выглядела достаточно убедительной. Основным аргументом в ней было то, что погибший не подчинился требованиям остановить транспортное средство, и поэтому применение огнестрельного оружия было абсолютно необходимым. Однако в целях принудительной остановки транспортного средства предпочтительнее использовать специальные средства, которые – в не вполне рабочем состоянии – имелись и в распоряжении сотрудников КПП. Огонь был открыт не на поражение, а по шинам автомобиля, вследствие чего ранение и смерть потерпевшего имели место случайно. В то же время, в период, когда произошли описываемые события, уже действовал Федеральный закон «О полиции», п. 1 ч. 3 ст. 23 которого разрешает применение оружия в тех случаях, когда водитель не подчиняется законному требованию об остановке транспортного средства и при этом создает угрозу жизни и здоровью граждан, пытаясь скрыться. В то же время прецедентная практика ЕСПЧ изобилует различными, порою противоречивыми подходами к определению критериев «правомерного применения летальной силы представителями государства». Так по делу Армани Да Силва (Armani Da Silva) против Соединенного Королевства (жалоба 5878/08) 24 24 Европейский Суд по правам человека (Большая Палата Европейского Суда). Дело «Армани Да Силва (Armani Da Silva) против Соединенного Королевства» (жалоба 5878/08): постановление Суда [англ], Страсбург, 30 марта 2016 г. [электронный ресурс]. – URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng#{%22fulltext%22:[%22Armani%20Da%20Silva%22],%22itemid%22:[%22001–161975%22]} (дата обращения: 12.04.2019). Большая Палата Европейского Суда, признала правомерным летальное применение оружия в ситуации, когда подозреваемый Жан Шарль де Менезис (впоследствии признанный непричастным к событиям 21 июля 2005 года в г. Лондоне) находился на станции метро, был задержан (скручен) представителями полиции в вагоне метро, которыми после этого были произведены несколько выстрелов в голову. Правомерность применения летальной силы в этом случае определялось субъективным критерием «честного и реального убеждения лица в том, что применение силы было необходимым».

Позитивные и негативные последствия принятия решения: негативный аспект, который следует отметить приоритетно, связан с дискредитацией порядка исполнения межгосударственного соглашения, заключенного между Россией и Молдовой. При этом к моменту описываемого инцидента в российских судах сформировалась практика вынесения обвинительных приговоров, связанных с неправомерным применением оружия в зоне контртеррористической операции (самое резонансное дело, т.н. «дело Ульмана», слушалось Северо-Кавказским окружным военным судом в течение нескольких лет и закончилось вынесением обвинительного приговора с назначением наказания в виде лишения свободы нескольким военнослужащим, применившим оружие на блокпосту на территории Чеченской республики при сходных обстоятельствах. Несмотря на то, что по данному делу был установлен факт передачи по рации приказа об открытии огня на поражение, версия о некриминальном причинении вреда не нашла своего подтверждения 25 25 В то же время справедливым следует отметить и тот факт, что по указанному делу в течение этого срока выносилось два оправдательных приговора Северо-Кавказским окружным военным судом с участием присяжных заседателей, имело место решение Конституционного Суда РФ, касающегося порядка рассмотрения дел с участием присяжных заседателей, а само дело имело политическую окраску и вызвало также широкий общественный резонанс. Прим. авт. ). Иными словами, при расследовании и разбирательстве подобных случаев на территории РФ сложился справедливый подход к исследованию правомерности применения оружия и наказанию виновных в необоснованном применении. Следуя сложившейся практике, инцидент на приднестровском контрольно-пропускном пункте должен был влечь за собой осуждение военнослужащего российским судом по ч. 1 ст. 109 УК РФ. При этом наказание, скорее всего, не было бы связано с лишением свободы, поскольку в силу ст. 56 УК РФ оно не может назначаться лицу, совершившему впервые преступление небольшой тяжести.

С другой стороны следует обратить внимание на то, что понятие «эффективное расследование» также неоднозначно используется в прецедентной практике ЕСПЧ. Так в ранее упомянутом постановлении ЕСПЧ по делу «Армани Да Силва против Соединенного Королевства» критериями эффективного расследования названы следующие: проведение расследования органом, независимым от причастных к событиям, «адекватность» расследования, выводы которого должны быть основаны на объективном и беспристрастном анализе всех относимых элементов, расследование должно быть открытым для общественного контроля и доступным для семьи жертвы, и, наконец, расследование должно быть проведено безотлагательно и с разумной оперативностью.

Необходимо отметить и то, что в Уставе военной полиции Вооруженных Сил РФ, утвержденном в 2015 г., содержатся положения о применении оружия в целях принудительной остановки транспортных средств, и из их смысла следует, что эта мера допускается в качестве исключительной, как это понимает, в том числе, Европейский Суд по правам человека.

К позитивным последствиям принятия решения следует отнести то обстоятельство, что Конституционный Суд РФ активно стал лоббировать установление эквивалентных прав обвиняемого и потерпевшего, о чем однозначно высказался в ряде постановлений. Применительно к признанию потерпевшим и вручению документов, отражающих ход производства по уголовному делу, Конституционный Суд РФ сформулировал ряд правовых позиций. В том числе, он разъяснил, что правовой статус потерпевшего может быть приобретен как по инициативе лица, ведущего производство по делу, так и по ходатайству самого гражданина, полагающего, что в результате совершенного преступления ему причинен вред (определение от 18.01.2005 № 131-О 26 26 Конституционный Суд Российской Федерации: определение от 18 января 2005 года № 131-О «По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда по проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [электрон. ресурс]. – URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision33115.pdf (дата обращения: 14.04.2019). ). Такая деятельность органа конституционного контроля обусловлена его функциями, установленными законом, но, в то же время, на ее интенсивность, а отчасти и на содержание, оказывает влияние практика Европейского Суда по правам человека.