Коллектив авторов - Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции

Совершенно справедливо Шершеневич считает государство источником права 135. Последнее, по его мнению, представляет собой нормы, определяющие отношения человека к человеку угрозою на случай нарушения известным страданием, которое будет причинено установленными для этой цели органами государственной власти 136. Основной признак права автор видит в том, что «юридические нормы обладают организованной защитой» 137.

Такое определение права содержит все основные признаки, помимо основного, сущностного: право – это совокупность норм, выражающих волю господствующего в обществе класса, волю, которая обусловлена в конечном счете материальными условиями жизни данного класса.

Вместе с тем Шершеневич был очень близок к восприятию материалистической доктрины в обосновании процесса развития права. Он писал: «Когда утверждается, что право развивается, складывается под условием склада экономических отношений, то против этого невозможно возражать с точки зрения исторической действительности» 138. «Фактически влияние в государстве, – продолжает он далее, – обеспечивается за классом, имеющим наибольшую экономическую силу. Соответственно этому политический порядок складывается всегда в пользу предоставления власти экономически сильнейшему классу» 139.

Среди причин, которые обусловили появление права, Шершеневич называет: 1) численный рост общественной группы; 2) нарушение однородности группы, в том числе различие по происхождению и богатству; 3) увеличение числа правил, действующих в обществе 140. Для нас важно заметить, что, стараясь охватить целый круг общественных явлений, способствующих появлению права, ученый показывает, как с самого начала право является инструментом в руках более сильных, могущественных, властвующих 141.

Критика Шершеневичем некоторых из основных положений учения Маркса покоится на том, будто экономический фактор, по мнению Маркса, является единственной силой в развитии права и ничто другое никакого влияния здесь не имеет 142. Отсюда Шершеневич приписывает «экономическому материализму» две «ошибки»: 1) игнорирование идейного фактора и 2) устранение сознательности в творчестве права 143. Здесь нет необходимости доказывать, что ни то, ни другое марксистами никогда не отвергалось 144.

Будучи либеральным буржуазным ученым, Шершеневич не мог тем не менее не признать, что «Огромной заслугою исторического материализма остается то, что он выдвинул выдающееся значение экономического фактора, что он указал возможность связать «в конечном счете» даже высокие идеи и благородные чувства человека с материальною стороною его существования» 145. «…Экономический материализм представляет собой одну из самых крупных гипотез в учении об обществе, способную лучше всего объяснить массу общественных явлений» 146, – пишет он далее.

Неоднократно Шершеневич отдавал предпочтение социалистическим теориям перед консервативными и реакционными. Говоря, например, о разнице между социалистами и анархистами, он называет социализм голосом обездоленного большинства, протестующего против господствующего меньшинства, голосом, который стремится сплотить силы слабых в овладении государственной машиной с целью преобразования права, в то время как анархизм вырывает у слабых всякую надежду на государство и право 147.

«Право, – пишет Г.Ф. Шершеневич, – есть сильное орудие, опасное в одних руках, благодетельное в других. Топором можно срубить лес для постройки избы, но топором можно и человека убить. Все дело в том, чтобы право, как и топор, находилось в таких руках, в которых орудие оказалось бы полезным, а не опасным.

На исторической очереди стоит принцип социалистический, а не анархический…» 148.

Шершеневич был страстным пропагандистом знаний о праве. Особенную реакцию вызвала его публичная лекция «О чувстве законности», прочитанная в Казани 10 марта 1897 г. В ней, в частности, содержались некоторые критические замечания в адрес русской действительности. Говоря о том, что чувство законности стоит в прямой зависимости от общественной среды, Шершеневич указывал: «Если же человек живет в такой среде, где одно лицо соблюдает закон, а другое смеется над ним, когда соблюдать ему не выгодно, где сегодня издается закон, чтобы завтра о нем уже забыли, – там не может развиться привычка поступать постоянно в согласии с законом, а следовательно, нет почвы для развития чувства законности» 149. Архаичность, сложность и недоступность царского законодательства для трудового народа – один из объектов его критики в данном выступлении 150.

К числу прогрессивных юристов дореволюционной России, идеи и прогрессивные взгляды которых использовались в установлении и создании системы нового советского права, принадлежит профессор Казанского университета А.А. Пионтковский 151.

Андрей Антонович Пионтковский прибыл в Казанский университет 4 января 1899 г. В 1900 г. за сочинение «Условное освобождение» ему присуждается степень доктора уголовного права. С января 1900 г.

он работает ординарным профессором по кафедре уголовного права и судопроизводства, занимает должность секретаря юридического факультета, а с 1911 г. до самой смерти, 25 декабря 1915 г. (7 января 1916 г.), был деканом факультета.

Аналитический ум и широта взглядов позволили Пионтковскому по-новому подойти к задачам науки уголовного права. Будучи страстным поборником социологического направления в этой науке, он однако не ограничивал изучение уголовного права каким-либо одним методом. Поскольку само уголовное право мыслилось им в качестве неразрывной связи криминологии, пенологии, уголовной догматики, то и методы изучения его, соответственно, предлагались различные: социологический, уголовно-догматический, уголовно-политический 152.

Позже ученые предпринимают шаги к более углубленному развитию каждой из отмеченных частей науки уголовного права. И сейчас, в плане новых научных поисков, труды А.А. Пионтковского не утратили своего значения.

Рассматривая преступление как социальное явление, как результат сложного взаимодействия самых разнообразных факторов: физических, социальных и индивидуальных, Пионтковский придавал большое значение криминологическому изучению причин преступности, процесса развития и образования преступных явлений. Большой интерес представляют его высказывания о роли индивидуально-психологических свойств личности, в частности психофизиологических дефектов, в формировании преступных намерений. Психофизиологические дефекты правонарушителей слагаются, по его мнению, «с одной стороны, под влиянием тех условий внешней среды, среди которых им приходится развиваться, а с другой стороны, под влиянием неблагоприятной наследственности, представляющейся не чем иным, как застывшим влиянием условий той внешней среды, в которой приходилось жить и развиваться тем поколениям, от которых эти организации происходят» 153.