Габриэль Шершеневич - Избранное

Почти одновременно с Руководством Терлаича появляется сочинение профессора С.‐Петербургского педагогического института Василия Кукольника под заглавием «Начальные основания российского частного гражданского права», 1813–1815 гг. Сочинение это состоит из двух частей, из которых первая посвящена материальному гражданскому праву, или, по терминологии автора, теории гражданского права, а вторая – формальному праву, или практическому обряду судопроизводства. Оно представляет собой сжатое изложение общих начал гражданского права с несравненно большим юридическим содержанием, чем Руководство Терлаича. Некоторые отделы обработаны весьма недурно для своего времени, особенно наследственное право, которому предшествует даже исторический очерк развития и обязательственное право.

Согласно с духом науки того времени Кукольник находится под влиянием учения о естественном праве. «Естественное право, – по мнению автора, – есть часть философии, излагающая законы, открываемые нам чистым разумом, которые должны служить основанием положительных законов, составляющих священную ограду прав граждан, оными управляемых». «В положительном законодательстве должно полагать общим правилом то, чтобы без крайней нужды не удаляться от естественного права, иначе законы будут не тверды, непрочны, иногда же и несправедливы» (ч. II, с. 14). В соответствии с таким взглядом на значение естественного права стоит взгляд Кукольника на закон. «Закон, в общем юридическом знаменовании, есть правило, налагающее на нас нравственную необходимость соображать с оным свободные наши деяния. Нравственная необходимость, налагаемая на нас законом, называется также нравственной обязанностью. Оную или внушает нам здравый разум, представляя следствия предпринимаемых нами свободных деяний, или предписывает верховная власть, угрожая за несоблюдение ее воли наказанием. В первом случае закон бывает естественный, в сем же последнем положительный» (ч. I, с. 1). Таким образом, Кукольник в своем понятии о законе расходится далеко с современным нам понятием, считая положительный закон лишь видом юридических законов. Конечно, естественные законы он понимает не в смысле прирожденных нам начал справедливости.

Признавая, что содержание частного права составляют «взаимные отношения граждан между собой по их лицам и имуществам» (ч. I, с. 5), Кукольник придерживается в изложении римской системы. «Теория, по различию предметов оной, разделяется на три отделения: 1) о лицах, состоянии оных, о правах и обязанностях, проистекающих от личного состояния граждан; 2) о вещах и о правах и обязанностях, с оными сопряженных; 3) о деяниях и о правах и обязанностях, от оных проистекающих» (ч. I, с. 10). По мнению Кукольника, для изучения гражданского права необходимы вспомогательные знания. Для достижения причин и цели законов требуется основательное знакомство с отечественной историей, для точного применения законов к деяниям, предполагающего искусство в правильном умствовании, юристу необходима наука логики. Но автор, очевидно, несколько увлекается, когда говорит, что так как предметы права суть лица, вещи и деяния, то для юриста необходимы «науки, относящиеся к оным, как антропология вообще и психология в частности, физика, архитектура, технология, наука сельского домоводства и прочие естественные науки, предметы которых суть вещи, составляющие имущество граждан» (ч. I, с. 7).

При чтении Кукольника неприятно поражает своеобразная терминология автора; так, detentio 33 33 Держание ( лат. ). – Примеч. ред. он называет грамматическим владением в противоположность юридическому (ч. I, с. 89), право собственности – обладанием (ч. I, с. 98), сервитуты – повинностями 34 34 Заметим, впрочем, что это выражение употреблено для той же цели переводчиками саксонского гражданского уложения (с. L), оно встречается в Остзейских гражданских законах (ст. 1089, 1103, 1265). . Не лишена книга иногда и курьезов: так, личные отношения супругов автор определяет в следующей форме: «общие права и взаимные обязанности супругов суть те, которые следуют непосредственно из цели брака, ибо каждый из оных имеет совершенное право требовать от другого исполнения всего того, без чего не может быть достигнута цель супружеского общества» (ч. I, с. 62).

В том же духе и направлении проявил свою ученую деятельность даровитый профессор Московского университета, Лев Цветаев, занимавший с 1805 г. кафедру теории законов. Отправившись в Париж для продолжения своих научных занятий, Цветаев увлекся и поддался влиянию французской школы. Сочинения Монтескьё и Бекарии были его главными руководителями в науке. Если мы в настоящее время не можем разделять его увлечения естественным правом, то нельзя не сочувствовать его стремлениям внести научный свет в нашу подьяческую среду, заменить практический судебный навык теоретической юриспруденцией. В предисловии к «Начертанию теории законов» 1810 г. Цветаев восклицает: «Авось либо, кроме юридических словарей и памятников из законов, мы некогда увидим и систематические сочинения о законах!». Цветаев содействовал распространению теоретических цивильных понятий посредством римского права, преподавание которого было ему особенно приятно 35 35 Биографический словарь московских профессоров, т. II, с. 539. . В этой области им было сделано немало. Кроме перевода учебника Мэкельди, он выпустил в свет еще «Начертание римского гражданского права», 1817 г., «Краткую историю римского права» и «Учебную книгу римского гражданского права», 1834 г.

Главным его научным трудом должно быть признано «Начертание теории законов» 1810 г., вышедшее вторым изданием в 1817 г. Какой же представляется теория права в глазах Цветаева? Его взгляд на этот предмет отражает в себе то время, когда обращалось исключительное внимание на исследование того, что должно быть согласно с требованиями рассудка, мало обращая внимания на то, что есть. Теория законов, говорит автор, «показывает те правила, которым законодатель должен следовать в издании законов; те первые основания, на которых все законоположения зиждутся; те источники, из которых законы почерпаются; те средства и способы, которыми люди должны направляться ко всеобщей цели их гражданского бытия, т. е. к честному и безопасному житию; наконец, деятельные меры к отвращению тех препятствий, которые не допускают их достигнуть оной и которые они нередко сами себе противополагают; словом сказать, теория законов есть наука общественного нравоучения и общественного благосостояния» (с. 3).

В основании всего права лежит, по мнению Цветаева, естественное право, врожденное человеку, который «нашел его предписания напечатанными в своем сердце, своей совести, в своем практическом разуме» (с. 13). Первоначально существовал единый естественный порядок, но «скоро нашлись люди, для которых он сделался недостаточен, для которых глас совести был слаб, чувство внутреннее правды невнятно» (с. 15). Этим объясняется необходимость появления положительных законов. Таким образом, современное гражданское право руководствуется двоякого рода законами, естественными и положительными (с. 37), причем достоинство последних тем выше, чем менее они отступают от прав естественных (с. 50).