Дина Стригунова - Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1

Несмотря на определенные недостатки, Гаагские конвенции 1964 г. оказали влияние на развитие международного правового регулирования договоров. Так, уже в следующих международных конвенциях достаточным критерием для отнесения договора купли-продажи к международному было соблюдение единственного признака: нахождение коммерческих предприятий сторон договора в разных государствах. Указанный критерий получил отражение в ст. 2 Нью-Йоркской конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г. [69] Вестник ВАС. 1993. № 9. РФ не участвует. , ст. 1 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. [70] РФ участвует. Вестник ВАС РФ. 1994. № 1. , ст. 1 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г. [71] РФ не участвует. В кн: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. – С. 209–220. , ст. 3 Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г. [72] СЗ РФ. 1999. № 32. Ст. 4040. и ст. 2 Оттавской конвенции о международном факторинге 1988 г. [73] СЗ РФ. 2015. № 15. Ст. 2198. , Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. [74] Текст в кн.: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. – С. 467. Как отмечает Г.К. Дмитриева, модификации рассматриваемого признака закреплены и в международных транспортных договорах (например, порт погрузки и порт назначения находятся в разных государствах – п. 1 ст. 2 Конвенции ООН о морской перевозке грузов от 31 марта 1978 г. [75] РФ не участвует. Закон. 2000. № 6. ) [76] Цит. по: Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в условиях вступления Российской Федерации во Всемирную торговую организацию / Под ред. д-ра. юр. наук, проф. Г.К. Дмитриевой. М.: Норма: Инфра-М, 2013// СПС «Консультант Плюс». . Анализ норм указанных Конвенций подтверждает, что использование критерия местонахождения коммерческих предприятий в различных государствах является общепризнанным в мировой практике.

Следует отметить (и на это обращается внимание в литературе [77] Международное частное право: учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2017.– С. 289–290. ), что использование критерия нахождения коммерческих предприятий сторон не позволяет решить всех проблем с определением «международности» коммерческой сделки. Основная проблема вызвана отсутствием единого толкования понятия «коммерческое предприятие». Большинство конвенций, в которых используется указанный термин, в том числе указанные выше, не раскрывают его содержания.

Понятие «коммерческое предприятие» (place of business) раскрывается в Конвенции ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах 2005 г. [78] Нью-Йорк, 23 ноября 2005 г. РФ участвует с 1 августа 2014 г. //СПС «Консультант Плюс». В п. «h» ст. 4 указанной конвенции сказано, что «коммерческое предприятие» означает любое место, в котором сторона сохраняет не носящее временного характера предприятие для осуществления иной экономической деятельности, чем временное предоставление товаров или услуг из конкретного места. При этом нужно отметить, что в английском варианте используется термин “place of business", который, очевидно, должен переводиться как «место коммерческой деятельности», а не «коммерческое предприятие». То же самое нужно сказать и об англоязычных версиях других конвенций, в частности Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи 1980 г., где также используется термин “place of business ”, переведенный на русский язык как «коммерческое предприятие».

Близким, на наш взгляд, понятию «коммерческое предприятие» является термин «деловое обзаведение» ( establishment ), который используется в Гаагских правилах по выбору права в международных коммерческих договорах 2015 г. при характеристике коммерческого договора в качестве международного. При том, что термин «деловое обзаведение» в документе не раскрывается, в комментариях к ст. 12 Принципов сказано, что таким деловым обзаведением может быть местонахождение центра администрации или управления, штаб-квартиры, филиала, представительства, ведение субъектом предпринимательской деятельности, а также иные факторы, позволяющие сделать вывод о его коммерческом присутствии в определенной стране, которое не носит случайного или временного характера. Полагаем, что понятие «деловое обзаведение» представляет собой по сути аналог термина «регулярное место коммерческой деятельности» («коммерческое предприятие»).

В российском законодательстве критерий местонахождения коммерческих предприятий сторон договора в различных государствах также получил закрепление. В соответствии с п. 3 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже [79] Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (в ред. ФЗ № 409-ФЗ от 29 декабря 2015 г.) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1240. он вправе рассматривать споры сторон, возникающие из гражданско-правовых отношений, при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если, в частности, коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей. Однако термин «коммерческое предприятие» не получил определения в данном законе.

По мнению М.Г. Розенберга, в качестве коммерческого предприятия стороны договора необходимо понимать основное место ее деятельности [80] Розенберг М.Г. Международная купля-продажа товаров: комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. 3-е изд., испр. и доп. М.: Статут, 2006. – С. 19–20. . Заметим, что сам термин «основное место деятельности стороны» используется, но не раскрывается в ст. 1211 ГК РФ при определении права, применимого к договору с иностранным элементом в отсутствие его выбора сторонами договора. Основное место деятельности стороны, очевидно, должно соответствовать той стране, где учреждена такая сторона, либо где зарегистрирован ее устав, либо где находится ее главный орган управления, либо где оно постоянно осуществляет деятельность, то есть имеет тесную правовую связь с тем или иным иностранным государством. При таком подходе к пониманию основного места деятельности стороны оказывается, что оно во многих случаях будет совпадать со страной, национальность которой такая сторона имеет.

В законах по МЧП других стран используется не только понятие «основное место деятельности», но и понятие «обычное местопребывание» (п. 2 ст. 94 Кодекса МЧП Болгарии 2005 г. [81] Документ размещен на официальном сайте НИУ «Высшая школа экономики» // Режим доступа: URL: https://pravo.hse.ru/intprivlaw. , § 25 Указа о МЧП Венгрии 1979 г. [82] Международное частное право: иностранное законодательство / Предисл. А. Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М.: Статут, 2000. ), что, на наш взгляд, позволяет при квалификации коммерческого договора как международного учитывать не только основное место деятельности стороны, но и другое коммерческое предприятие.