Александр Соловьев - Ограбления, которые потрясли мир. Захватывающие истории о выдающихся криминальных талантах

Воры и разбойники так или иначе не остаются без наказания. Но ведь в каком-то смысле наказанными иногда оказываются и те, у кого украли. Может быть, потому, что вовремя не поделились добром с ближним?

«Мизерабль» Жан Вальжан совершил страшное преступление — ограбил старенького епископа, давшему ему кров. Вора задержали. И не миновать бы ему нового срока, если бы не вмешался «пострадавший». Епископ сказал жандармам, что сам отдал каторжнику украденное. И в доказательство подарил тому еще и серебряные подсвечники. А заодно и мир в душе. И Жан Вальжан больше никогда не крал.

Епископ Диньский был святой человек. Он знал, как трудно противостоять греху. И еще он знал, что Господь велел делиться с ближним и не осуждать его.

Разумеется, и авторы, и читатели этой книги — кристально честные люди.

Но… Разве никому из нас ни разу не случилось «зачитать» чужую книгу? Или «украсть» чужое время — пустой болтовней, несобранностью, ленью? А ведь святые отцы учили, что даже стручка с земли поднимать нельзя — не тобой положено и не для тебя.

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся» — гласит русская пословица, и смысл ее еще и в том, что соблазн может настичь любого. В тюрьму можно угодить случайно, но можно ведь и вполне заслуженно: оступившись, заблудившись, преступив закон. «Сколько по тюрьмам и острогам сидит людей, сделавшихся преступниками случайно, и сколько ходит по улицам на свободе с гордо поднятой головой „честных“ людей, честных только потому, что им не представился ни разу случай искушения!» — писал русский сыщик И.Д. Путилин.

Счастливы те, кто не столкнулся с искушением, и вдвойне — те, кто сумел ему противостоять.

Много ли таких?

Валерия Башкирова

Почему-то считается, что разбойники, в отличие от прочих воров и грабителей, бывают благородными. И правда — никто ведь не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника. А вот «благородных разбойников» в литературе, кинематографе и учебниках истории хоть отбавляй — от Робина Гуда до Дубровского и от Стеньки Разина до Котовского.

Что же делает их столь привлекательными для писателей и режиссеров (и, коль скоро эти книги читают, для читателей и зрителей)?

Во-первых, среди разбойников (и реальных, и вымышленных) часто встречаются люди благородного происхождения (возможно, потому, что стрелять из лука или палить из ружья им привычнее, чем взламывать замки).

Во-вторых, грабят и убивают они, часто прикрываясь высокой целью или идеей. Как правило, это идея борьбы за что-то (справедливость, благо народа и т. д.) или, чаще, против кого-то (шериф Ноттингемский, «контра» в красной России и т. д.).

А в-третьих, конечно, отрицательное обаяние…

Чем выше идея, тем труднее увидеть, что она — только прикрытие, и что делают разбойники в сущности то же самое, что и другие воры — отбирают чужое имущество, только еще и кровь при этом проливают. И стоит за их «подвигами» самое банальное воровство, причем совершаемое «с особой жестокостью».

Никто не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника, но ведь и «лютым» тоже не назовет.

Так что благородный разбойник — объект несуществующий.

Робин Гуд (Robin Hood) — легендарный английский «благородный разбойник», грабивший богатых и раздававший награбленное бедным. Персонаж многочисленных народных и авторских произведений. Считается, что ему помогли умереть, оставив истекать кровью. Реальный прототип не установлен, но по одной из версий некий Роберт Гуд родился в 1280 году в Йоркшире.

Образ благородного защитника бедных из Шервудского леса несколько меркнет из-за надругательств над трупами шерифа Ноттингемского и Гая Гисборна.

Семь веков назад юный благородный разбойник виртуозно владел луком и наводил страх на богачей в Шервудском лесу. Однако при ближайшем рассмотрении добрый молодец превращается в солидного мужчину, который без всякого лука, а, наоборот, чисто политическими методами боролся за свое кровное имущество.

Первое письменное свидетельство о Робине Гуде датируется 1377 годом. Это литературная запись народной баллады о благородном лесном разбойнике. В 1510 году приключения Робина Гуда были растиражированы печатным способом в виде памфлета «A Lytell Geste of Robyn Hood» («Маленький подвиг Робина Гуда»). Подвиг заключался в том, что Робин Гуд встретил в лесу короля, сделал вид, что не догадывается, с кем имеет дело, и в итоге получил приглашение на королевскую службу. С тех пор не перестают появляться все новые версии маленьких и больших подвигов вольного стрелка.

Каждый новый переписчик легенды о Робине Гуде, а с некоторых пор каждый новый кинорежиссер вносил в свою версию о Робине Гуде собственное видение героя. В итоге в мировой культуре выкристаллизовался канонический образ Юрия Деточкина из Шервудского леса с хрестоматийным набором подвигов, полный комплект которых описан в любой детской книжке про Робина Гуда. Но даже в такой, казалось бы, безнадежной ситуации историки-медиевисты не прекращают попыток очистить прообраз народного героя от более поздних напластований и предъявить миру истинного Робина Гуда.

Описывать последние достижения робингудоведения не имеет смысла. Желающий может познакомиться с ними, набрав на любой поисковой машине в Интернете по-русски или по-английски слова «Робин Гуд» — компьютер выкатит тысячи ссылок на любой вкус. Но две вещи несомненны. Первое: по мере переписывания легенд каждый автор помещает Робина Гуда все глубже в историю Англии по сравнению с тем временем, когда жил его прототип (рекорд побил Вальтер Скотт, сделавший Робина Гуда современником короля Ричарда Львиное Сердце). А заодно с течением веков лесной разбойник неуклонно повышает свой социальный статус — от йомена (мелкого землевладельца-крестьянина) до сэра Робина из Локсли и даже графа Хантингтонского. И второе: в какой бы исторический отрезок ни переносили беллетристы и ученые Робина Гуда, всякий раз он действует в периоды конфликтов центральной королевской власти с региональными лидерами из-за ограничения прав местного самоуправления. Отсюда вытекает, что если бы Робина Гуда не было, то его следовало бы придумать. И тем не менее литературный персонаж имеет прообраз — это реальный человек, которого звали Роберт Гуд.

Он родился в 1280 году в своем имении в Уэйкфилде (Йоркшир), был женат на местной женщине Матильде, служил добровольцем в королевской армии во время очередной войны с шотландцами, участвовал в путче герцога Ланкастерского против короля Эдуарда II. После поражения лорда Ланкастера в 1322 году Роберт Гуд перешел на нелегальное положение и возглавил партизанский отряд в Шервудском лесу, постоянно конфликтовал с полномочным представителем короля в ноттингемском федеральном округе, ноттингемским шерифом, и упорно грабил духовенство.