Нильс Кристи - Пределы наказания

Как показывают данные, полученные в США, пред­приняты попытки разработать новые способы воздей­ствия в тяжелых случаях, особенно хронического ха­рактера, когда лечить то, что является источником боли, не представляется возможным. Междисциплинар­ное воздействие на боль на базе специальных клиник, существующих в США, Англии и некоторых других европейских странах, пока еще не нашло себе места в Скандинавии...»

Речь идет о междисциплинарных исследованиях. Интересно, что произойдет, если подключить к ним экспертов по вопросам наказания. Будут ли они в этом случае сравнивать результаты наблюдений и стараться создавать то, что все другие участники исследования считают неприемлемым? Пенологи могли бы таким об­разом научиться более эффективным способам причи­нения боли, а врачи — более эффективным способам ее предотвращения.

Но в рамках нашей культуры пенологи, конечно, не могли бы согласиться на членство в Междисциплинар­ной ассоциации по изучению боли. Они были бы раз­дражены и даже разгневаны самим предложением та­кого рода. Их присутствие там сделало бы ясным то, что сейчас не очень заметно. В обществе, где боль яв­лялась неизбежным уделом большинства людей — боль на эемле, боль в аду, — наказание было только одной иэ частных проблем раздачи боли (хотя двусмыслен­ное положение палача указывает на то, что и в прош­лом эти проблемы не считались несущественными). Но наше общество не таково. Мы упразднили ад и про­возгласили одной из своих главных целей уменьшение боли на земле. В таком обществе трудно допустить, чтобы людям намеренно причинялись страдания.

И все же мы это делаем. Мы намеренно причиняем боль. Но нам это не нравится. Выбирая нейтральные слова, мы обманываем себя: об этом же свидетельству­ют скупые описания, которые дают профессора права намеренно причиняемым страданиям. Нам не нравятся такие действия, потому что в нашем обществе намерен­ное причинение боли находится в разительном проти­воречии с другими важными видами деятельности.

В этой книге я часто пользуюсь выражением «раз­дача боли». Мне понадобилось много усилий, чтобы от­стоять эту формулировку. Мой добрый советчик, боль­шой энаток тонкостей английского языка, настаивал на том, что такого выражения не существует. Раздача боли? Это звучит как раздача молока. Ужасно! Я при­держиваюсь иной точки зрения. Это эвучит как разда­ча молока? Очень хорошо! Выражение точно схватыва­ет то, что я хочу передать. Если оно отсутствует в окс­фордском словаре английского языка, то его следует туда включить. «Раэдача боли» — это понятие, обоз­начающее то, чтб в наше время превратилось в бес­страстный, исправно действующий гигиенический про­цесс. С точки зрения тех, кто несет такую службу, драма, трагедия, тяжкое страдание вовсе не есть глав­ное. Причинение боли противоречит некоторым основ­ным идеалам, но оно может происходить в невинной, сомнамбулической иэоляции от конфликта ценностей. Боль наказания остается тем, кого наказывают. По­средством выбора слов, деловой рутины, разделения труда и массового производства явление в целом пре­вращается в раздачу предметов потребления.

В Скандинавии потребление алкоголя порождает ряд серьезных проблем. С точки зрения международ­ных стандартов мы пьем не так уж много, но мы пьем гак и при таких обстоятельствах, что это позволяет пьяницам уклоняться от социального контроля в его обычных формах. Поэтому понятно, что пьянство и контроль за потреблением спиртных напитков находят­ся в центре внимания нашего общества. Это важная и сложная проблема. Важная в связи с многочисленными и очевидными признаками неблагополучия. Сложная, потому что мы хотим отделаться от проблемы, а не от алкоголя. Поэтому мы не можем запретить само веще­ство, как сделали, например, с героином. В отношении большинства наркотических веществ мы официально проводим политику полного воздержания. Мы говорим, что наркотики вредны для каждого, за исключением случаев, относящихся к компетенции медицины. Когда речь идет об алкоголе, такое решение, по-видимому, не­возможно. Мы понимаем, что в данном случае пробле­ма заключается не в самом веществе, то есть в алкого­ле, а в определенных категориях его потребителей. Ко­нечно, в нашем распоряжении имеется большой набор правил и предписаний, регулирующих торговлю спирт­ными напитками, но, помимо частичного контроля за самим веществом, мы пытаемся контролировать неко­торых лиц, которые не знают меры э потреблении спиртного.

В первую очередь мы сделали попытку взять под контроль опустившихся людей. Пьяные на улицах представляли собой досадную и неприглядную помеху общественному порядку. Сторонники трезвости исполь­зовали их в качестве примера в педагогических целях; потребителей спиртного они смущали. Поэтому пьяниц надлежало убрать с глаз долой. Однако трудно было признать поведение таких лиц настолько отвратитель­ным, чтобы подвергать их наказанию, которое устра­нило бы их на длительный срок ради реального оздо­ровления обстановки.

Но что, по справедливости, нельзя было сделать в порядке наказания, то не вызывало возражений, когда применялось под видом некарательного воздействия. Некарательное воздействие также может причинять боль. Но ведь причиняют боль и многие формы лече­ния. И в данном случае боль причиняется ненамерен­но. Предполагается, что она лечит. Боль становится не­избежной, но этически приемлемой. Эта мысль была сформулирована на общем собрании Норвежской ас социации уголовной политики в 1893 г., и уже через несколько лет закон, основанный на этом принципе, был принят парламентом. Закон позволял органам уго­ловной юстиции подвергать человека некарательному воздействию, если его несколько раз задерживали за появление на улице в нетрезвом виде. Вместо того что­бы платить штраф за пьянство, что не производило удерживающего эффекта, такие люди должны были получать длительный срок некарательного воздействия. Первоначально предполагалось, что срок, на который можно избавляться от них, должен быть неопределен­ным. Однако в последнюю минуту было решено уста­новить максимальный срок — четыре года. Это время надо было провести на унылом и мрачном клочке зем­ли, открытом таким ветрам, что, по мнению одного из директоров, кур приходилось привязывать, чтобы их не унесло. Место это оказалось самой суровой тюрьмой в стране. Рецидивисты получали новый четырехлетний срок, а затем еще столько четырехлетних сроков, сколько нужно было, чтобы завершить лечение.