Автор неизвестен - История - Судебный процесс по уголовному делу американского летчика-шпиона Френсиса Гарри Пауэрса 17–19 августа 1960 г.

Пауэрс:Довольно трудно везти на самолете охотничье ружье.

Руденко:Да еще на таком самолете, который отправляется в шпионский рейс…

Пауэрс:Я думаю, что пистолет не имел никакого отношения к шпионскому заданию и к целям полета.

Руденко:Кто Вам вручил булавку с ядом?

Пауэрс:Ее мне вручил полковник Шелтон, когда он инструктировал меня перед вылетом.

Руденко:Для какой же цели вручили Вам эту булавку?

Пауэрс:Она мне была выдана для того, чтобы я применил ее в случае, если попаду в плен и буду подвергнут пыткам Если бы я не выдержал пыток, тогда я должен был бы покончить с собой.

Руденко:Значит, Ваши хозяева, направляя Вас в шпионский полет, не щадили Вашей жизни?

Пауэрс:Они предоставили мне выбор — использовать булавку или нет.

Руденко:Но все-таки они дали булавку, которая была снабжена ядом?

Пауэрс:Да.

Руденко:Они, очевидно, хотели, чтобы Вы взорвали самолет, уничтожили себя и скрыли следы преступления?

Пауэрс:Мне никто не говорил, чтобы я покончил с собой.

Руденко:Но булавка была дана, чтобы Вы покончили с собой?

Пауэрс:Если бы были применены пытки.

Руденко:Вам говорили о том, что в Советском Союзе пытают?

Пауэрс:Я не помню, чтобы шла речь о том, что в Советском Союзе применяют пытки, но я ждал этого.

Руденко:Ну и что же, применяли к Вам пытки?

Пауэрс:Нет.

Руденко:Как относились к Вам следственные власти?

Пауэрс:Со мной обращались очень хорошо.

Руденко:Я хочу спросить Вас о следующем. 17 мая в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького Вам была показана выставка всего оборудования и остатков Вашего самолета?

Пауэрс:Да.

Руденко:Вам показали остатки самолета?

Пауэрс:Да, мне показали их.

Руденко:Это тот самый самолет «Локхид У‑2», на котором Вы летали?

Пауэрс:Я уверен, что это именно тот самолет.

Руденко:Только не в том состоянии, в каком он вылетел из Пешавара?

Пауэрс:Довольно-таки значительные изменения произошли.

Руденко:Я думаю, значительные. Вам предоставили возможность осмотреть сохранившиеся части кабины летчика?

Пауэрс:Мне кажется, мне показали все, что осталось от самолета.

Руденко:Я хотел этот факт удостоверить. Части самолета здесь есть, их можно показать. Однако подсудимому Пауэрсу они уже были предъявлены. Теперь я хочу поставить подсудимому ряд вопросов, связанных с началом его шпионской деятельности.

Подсудимый Пауэрс, Ваш полет 1 мая на самолете «У‑2» был совершен в соответствии с условиями, которые Вы заключили в секретном контракте с Центральным разведывательным управлением?

Пауэрс:Да.

Руденко:Расскажите суду обстоятельства, при которых Вы заключили этот контракт с Центральным разведывательным управлением.

Пауэрс:Я тогда служил в военно-воздушных силах. Однажды мне сказали, что какие-то люди хотели бы меня видеть. Я встретился с этими людьми, они со мной побеседовали. Мне было сказано, что для меня имеется хорошо оплачиваемая работа и что я по своей квалификации подхожу для нее.

Мне сказали, что нужно пройти соответствующую подготовку, что я буду разлучен с семьей и приблизительно на протяжении 18 месяцев буду находиться за океаном. Тогда они мне не сказали определенно, сколько я буду получать, но заметили, что это будет больше, чем та сумма, которую я получал, будучи старшим лейтенантом. Работа будет летная. Мне предложили продумать все это. Я с женой обсудил предлагаемые мне условия. Следующая беседа с этими людьми состоялась не то через день, не то через два, не помню. Мне понравилась идея летной работы с большим жалованьем. Я сказал, что согласен разлучиться с семьей, уехать из дому. Тогда мне сообщили кое-что еще в отношении того, что от меня потребуется. Это было, конечно, довольно-таки давно.

Руденко:Это когда было?

Пауэрс:В 1956 году. Надо было пройти соответствующий медицинский осмотр, оказаться достаточно физически подготовленным для этой работы. Я отвечал этим требованиям. Специально для меня был изготовлен летный высотный костюм. Я этот Костюм испробовал в особой барокамере. Мне сказали, что я буду получать 2500 долларов в месяц. Мне выплачивалось на руки 1500 долларов, а 1000 долларов я должен был получить аккордом после успешного окончания контракта. Мне сказали, что моей основной задачей будут полеты вдоль границ Советского Союза с целью сбора любых радио- и радарных информации, и было сказано, что могут быть и другие задания. Я подписал контракт и начал проходить обучение, то есть тренировку.

Руденко:Кто подписал контракт от имени Центрального разведывательного управления?

Пауэрс:Я точно не помню, был господин Коллинз. Кажется, господин Коллинз подписал этот контракт в моем присутствии, но на контракте были и другие подписи.

Руденко:Какая ответственность предусматривалась этим контрактом за разглашение содержания и характера Вашей работы?

Пауэрс:Это наказуемо по определенным статьям закона, потому что это секретные данные.

Руденко:Какая именно ответственность предусматривалась там? Вы не помните сейчас?

Пауэрс:Я точно не помню, как это было сформулировано, но помню, что говорилось о 10 годах заключения или штрафе в 10 000 долларов, или о том и другом вместе.

Руденко:Этот контракт был Вами заключен уже после того, как Вы уволились из военно-воздушных сил?

Пауэрс:Я точно не помню дату, когда я покинул военно-воздушные силы США, и не помню дату, когда я подписал контракт. Но по времени это было очень близко.

Руденко:Вы назвали предложенное Вам вознаграждение в 2,5 тысячи долларов в месяц? Так?

Пауэрс:Да.

Руденко:Это большое вознаграждение?

Пауэрс:Да, это гораздо больше, чем я зарабатывал раньше. Это приблизительно та сумма, которую получает командир, капитан гражданского лайнера, первый пилот.

Руденко:Когда и от кого Вы впервые узнали, что в Ваши задачи будет входить совершение разведывательных полетов вдоль границ Советского Союза?

Пауэрс:Это мне было сказано до того, как я подписал контракт.

Руденко:Стало быть, подписывая контракт, Вы представляли себе, что Вам придется заниматься полетами над территорией Советского Союза?

Пауэрс:В то время я этого не знал.

Руденко:Как не знали?

Пауэрс:Об этом конкретно в контракте ничего не было сказано. Я должен был выполнять приказы, и мне об этом ничего не было известно.