Автор неизвестен - История - Судебный процесс по уголовному делу американского летчика-шпиона Френсиса Гарри Пауэрса 17–19 августа 1960 г.

Руденко:Если бы такое разрешение имелось, то Вы не были бы, очевидно, здесь, на скамье подсудимых?

Пауэрс:Именно поэтому я полагаю, что такого разрешения не было.

Руденко:Накакой высоте Вы пересекли советскую границу?

Пауэрс:Я не помню сейчас точные данные высоты в момент пересечения границы, но могу сказать, что это было ниже той высоты, на которой я был настигнут ракетой. Я пересек границу примерно на высоте около 66 тысяч футов.

Руденко:На какой высоте Вы продолжали полет — на высоте 66 тысяч футов?

Пауэрс:По мере того как горючее расходовалось, уменьшался вес самолета и я набирал высоту.

Руденко:На какую высоту Вы забрались?

Пауэрс:Примерно на высоту 68 тысяч футов, может быть, немного меньше или больше.

Руденко:Именно на этой высоте — 68 тысяч футов — Вы летели в районе Свердловска?

Пауэрс:Да.

Руденко:Именно на этой высоте — 68 тысяч футов — Вы были сбиты советской ракетой?

Пауэрс:Да, что-то на этой высоте меня сбило.

Руденко:Вы сказали, что Вас что-то сбило?

Пауэрс:Да, яне видел точно, что меня сбило.

Руденко:Но именно на этой высоте Вы были сбиты?

Пауэрс:Да.

Руденко: Япрошу суд огласить рапорт командира воинского подразделения Советской Армии, сбившего 1 мая 1960 года американский самолет «Локхид У‑2», на котором летел Пауэрс. Этот рапорт находится в томе 7, л. д. 5, английский текст — л. д. 7.

Председательствующий:Товарищ адвокат, у Вас нет возражений против просьбы Генерального прокурора?

Гринев:Нет.

Председательствующий:Суд, совещаясь на месте, определил удовлетворить просьбу Генерального прокурора Советского Союза. (Зачитывает рапорт.)

«Командиру воинской части

Доношу, что Ваш приказ об уничтожении самолета — нарушителя государственной границы Союза ССР, вторгшегося в пределы нашей Родины 1 мая 1960 года, выполнен в 8.53 — время московское.

При входе самолета в зону огня на высоте свыше 20 тысяч метров был произведен пуск одной ракеты, разрывом которой цель была уничтожена. Поражение цели наблюдалось при помощи приборов, а через небольшой промежуток времени постами визуального наблюдения было зафиксировано падение обломков самолета и спуск на парашюте летчика, выбросившегося с разбитого самолета. О результатах боя мною было доложено по команде и приняты меры задержания летчика, спустившегося на парашюте.

Руденко:Поддерживали ли Вы радиосвязь с авиабазами Инджирлик и Пешавар, пролетая над территорией Советского Союза?

Пауэрс:Нет, не поддерживал.

Руденко:Почему Вы не поддерживали радиосвязь с этими базами?

Пауэрс:Радиоаппаратура, которой я располагал, была ультравысокой частоты, она служит для радиосвязи в пределах прямой видимости, при совершенно плоской местности. С высоты, на которой я находился, я мог бы поддерживать связь на расстоянии примерно 300–400 миль, но горы, находившиеся между мной и Пешаваром, снижали возможность радиосвязи до 200 миль. От Инджирлика я находился слишком далеко, чтобы поддерживать с ним связь.

Руденко:А не объясняется ли отсутствие радиосвязи секретностью Вашего полета, опасением, что Ваш сигнал может быть зафиксирован?

Пауэрс:Даже если бы я имел возможность поддерживать радиосвязь на таком расстоянии, я бы не стал делать этого из-за возможности пеленгации самолета.

Руденко:Об этом я и спрашиваю. Прошу суд разрешить предъявить подсудимому Пауэрсу полетную карту, которая находится в томе 6, л. д. 25.

Председательствующий:Товарищ секретарь, предъявите.

(Подсудимому Пауэрсу предъявляется полетная карта.)

Руденко:Подсудимый Пауэрс, это Ваша карта?

Пауэрс:Да.

Руденко:Почему на Вашей полетной карте основной маршрут полета обозначен красным и синим цветом?

Пауэрс:Как я вчера, кажется, говорил, части маршрута, помеченной красным карандашом, я должен был придерживаться как можно более точно. Синим карандашом отмечены менее важные участки, они дают лишь указание направления. Разумеется, на протяжении всего полета я должен был как можно более точно придерживаться указанного направления, но в участках, обозначенных красным карандашом, требовалась максимальная точность.

Руденко:Таким образом, красным карандашом отмечены те части маршрута, которые особенно интересовали Центральное разведывательное управление?

Пауэрс:Во всяком случае, они представляли максимальный интерес для тех лиц, которые дали мне эту карту.

Руденко:Для кого?

Пауэрс:Поскольку я работал для Центрального разведывательного управления, эти участки, по-видимому, интересовали именно его.

Руденко:Прошу посмотреть на карту. Участок маршрута от Кандалакши до Будё обозначен на ней коричневым карандашом. Что это значит?

Пауэрс:В случае недостатка горючего или кислорода я мог сократить свой полет и лететь по этому кратчайшему пути, но лишь при аварийных обстоятельствах.

Руденко:Через какие страны пролегал маршрут, обозначенный коричневым карандашом?

Пауэрс:Япересек бы территорию Советского Союза, Финляндии, Швеции, Норвегии.

Руденко:Перед Вашим полетом 1 мая 1960 года полковником Шелтоном был вручен Вам кусок черной материи. Для какой цели был дан этот кусок?

Пауэрс:Не знаю. Я находился уже в самолете, когда получил его от полковника Шелтона. Он приказал мне передать этот кусок черной материи представителям подразделения «10‑10», которые должны встретить меня в Будё.

Руденко:В случае благополучного возвращения с территории Советского Союза?

Пауэрс:В то время он, видимо, предполагал, что мой полет будет успешным.

Руденко:Это был конечный пункт Вашего маршрута, и Вас должны были встречать представители подразделения «10‑10»?

Пауэрс:Да.

Руденко:И Вы должны были вручить им кусок черной материи, данный Шелтоном перед полетом в СССР?

Пауэрс:Да.

Руденко:Следовательно, эта материя служила паролем?

Пауэрс:Это мне неизвестно.

Руденко:Но как Вы думаете?

Пауэрс:Мне казалось, что сам самолет должен был служить достаточным подтверждением.

Руденко:Сам самолет и сам Пауэрс. Но для чего еще кусок материи?

Пауэрс:Не знаю. Это единственные инструкции, которые я получил.