Томас Мальтус - Опытъ закона о народонаселеніи

Воззрѣнія Мальтуса не замедлили вызвать разногласіе между нимъ и почти всѣми его друзьями, не исключая отца, который до конца своей жизни оставался стороннікомъ реформаціоннаго движенія, такъ ярко обозначившегося съ начала восемнадцатаго вѣка. Это разногласіе не поколебало выводовъ молодого ученаго; оно лишь побуждало его къ дальнѣшимъ изслѣдованіямъ и къ отысканію новыхъ доказательствъ для подтвержденія своей правоты. Наконецъ, вновь вышедшее сочиненіе Годвина «О скупости и расточительности», въ которомъ авторъ повторяетъ свою теорію о томъ, что всѣ общественныя бѣдствія являются слѣдствіемъ несовершенства и ошибокъ правительства, побудило Мальтуса обнародовать свои воззрѣнія, опровергающія теорію Годвина. Вышедшее въ 1798г., безъ обозначенія имени автора, первое сочиненіе Мальтуса представляло небольшую брошюру, носившую полемическій характеръ и заключавшую сжатое изложеніе закона о народонаселеніи съ вытекающими изъ него выводами о томъ, что устраненіе нищеты, пороковъ и другихъ бѣдствій среди населенія можетъ быть достигнуто лишь при посредствѣ уменьшенія дальнѣшаго возрастаніия населенія, а отнюдь не при посредствѣ политическихъ реформъ или какихъ либо системъ всеобщаго равенства, такъ какъ эти реформы и системы вызывають чрезмѣрное возрастаніе населенія, т. е. именно коренную причину бѣдствій.

Этотъ полемическій характеръ брошюры, а можетъ быть и молодое увлеченіе впервые такъ ясно формулированнымъ закономъ, были причиною того, что Мальтусъ съ безпощадною, жестокою послѣдовательностью дѣлалъ свои выводы изъ установленного закона и даже не останавливался передъ необходимостью пожертвовать тѣми несчастными существами, которыя невольно являлись нарушителями этого закона. «Человѣкъ, появившійся на свѣтъ, уже занятый другими людьми, — говорилъ Мальтусъ въ своей брошюрѣ, — если онъ не получилъ отъ родителей средствъ для существованія, на которыя онъ вправѣ разсчитывать, и если общество не нуждается въ его трудѣ, не имѣетъ ни какого права требовать для себя какого нибудь пропитанія, ибо онъ совершенно лишній на этомъ свѣтѣ. На великомъ пиршествѣ природы для него нѣтъ прибора. Природа приказываетъ ему удалиться и, если онъ не можетъ прибѣгнуть къ состраданію кого-либо изъ пирующихъ, она сама принимаетъ мѣры къ тому, чтобы ея приказаніе было приведено въ исполненіе. Если-же пирующіе стѣснятъ себя и уступятъ ему мѣсто за столомъ, тотчасъ-же появятся новые непрошенные гости и потребуютъ для себя той-же милости, ибо вѣсть о томъ, что за столомъ хватаетъ явствъ для вновь пришедшихъ, тотчасъ распространится всюду. Порядокъ и гармонія пиршества будутъ вскорѣ нарушены, изобиліе, царившее прежде, замѣнится недостаткомъ и счастье пирующихъ омрачится зрѣлищемъ появившейся всюду нищеты и тягостными воплями новыхъ пришлецовъ, ненашедшихъ для: себя пропитанія, на которое имъ дали основаніе разсчитывать. Тогда только, слишкомъ поздно, пирующіе поймутъ, что они совершили ошибку, нарушивъ строгія правила, установленныя великою распорядительницею пиршества относительно непрошенныхъ гостей, тогда только они догадаются, что природа, заботясь о томъ, чтобы приглашенные были достаточно накормлены, и зная, что у нея нѣтъ явствъ для неограниченнаго числа гостей, изъ разумнаго человѣколюбія устраняла вновь пришедшихъ, когда всѣ мѣста за столомъ были уже заняты».

Въ этомъ первоначальномъ видѣ теорія Мальтуса носила чрезвычайно мрачный, пессимистическій характеръ и фатально обрекала человѣчество на постоянныя бѣдствія, ибо, если человѣческій родъ неизбѣжно размножается въ геометрической прогрессіи, а средства существованія — въ ариөметической, то лишь такія разрушительныя препятствія, какъ нищета, болѣзни и преждевременная смерть способны временно возстановлять равновѣсіе между числомъ людей и количествомъ пищи и не только реформы правительственныхъ учрежденій или общественнаго строя, но и вообще никакія человѣческія дѣйствія или усилія не могутъ измѣнить къ лучшему судьбу людей. Эта теорія съ одной стороны снимала всякую отвѣтственность съ правящихъ классовъ за бѣдствія остальной части населенія, съ другой стороны не оставляла послѣднему никакой надежды на прочное улучшеніе въ будущемъ и дѣлала излишнимъ какое-бы то ни было преобразованіе общественнаго строя и его учрежденій.

Легко понять какое впечатлѣніе должно было произвести появленіе подобнаго сочиненія почти въ самый разгаръ борьбы страстей, вызванныхъ французской революціей, которая взволновала всю Европу и повергла въ тревогу всѣ правительства. Оно было принято съ шумнымъ одобреніемъ всѣми, для кого сохраненіе существовавшаго порядка вещей было выгодно и вызвало негодованіе той части общества, которая помышляла объ улучшеніи участи низшихъ классовъ населенія путемъ различныхъ реформъ. Ошибки Мальтуса, какъ это обыкновенно бываетъ, не замедлили усилиться не въ мѣру ревностными послѣдователями, которые предложили тотчасъ-же примѣнить теорію Мальтуса къ практической жизни. Такъ, по словамъ Росси, одинъ современный Мальтусу филантропъ издалъ, подъ псевдонимомъ Маркуса, брошюру, въ которой предлагалъ подвергать всѣхъ новорожденныхъ дѣтей рабочихъ безболѣзненной смерти, а нѣмецкій писатель Вейнгольдъ отдавалъ предпочтеніе тому способу, при помощи котораго пріобрѣтались высокіе голоса для пѣвчихъ Сикстинской капеллы. Противники Мальтуса, съ другой стороны, дискредитировали его ученіе умышленными преувеличеніями и такимъ образомъ способствовали установленію за нимъ репутаціи врага человѣчества. Тѣ и другіе действовали въ этомъ направленіи столь успѣшно, что едва-ли не до послѣдняго времени названіе «мальтузіанецъ» признается браннымъ словомъ.

Хотя ближайшимъ поводомъ для обнародованія перваго изданія «Опыта закона о народонаселеніи» было желаніе опровергнуть ученіе Годвина, тѣмъ не менѣе Мальтусъ не имѣлъ въ виду написать политическій памфлетъ для достиженія временныхъ цѣлей какой-либо партіи, а относился къ своему сочиненію, какъ къ научному труду, предназначенному для уясненія истины. Поэтому чрезмѣрныя похвалы сторонниковъ и яростныя нападки противниковъ послужили Мальтусу лишь для уясненія того, что было ошибочнымъ или преувеличеннымъ въ его сочиненіи и онъ принялся снова за изученіе вопроса съ цѣлыо исправить недостатки своего ученія. Онъ посѣтилъ Данію, Швейцарію, нѣкоторыя части Германіи, Швеціи, Норвегіи и Рoссіи, всюду собирая свѣдѣнія для освѣщенія вопроса о народонаселеніи и лично знакомясь съ условіями экономическаго быта населенія и организаціею филантропическихъ учрежденій.

Результатомъ этихъ изслѣдованій было второе изданіе «Опыта», появившееся въ 1803 году. Въ немъ Мальтусъ, сохранивъ прежнія основанія закона народонаселенія, подтвердилъ ихъ многими новыми данными, сгладилъ всѣ рѣзкости и излишества перваго изданія, добавилъ новые отдѣлы, изъ которыхъ важнѣйшимъ является отдѣлъ о предупредительныхъ препятствіяхъ, включая въ нихъ «нравственное обузданіе» и подвергъ критике англійскіе законы о бѣдныхъ. Всѣ эти измѣненія настолько существенны, что второе изданіе можно разсматривать какъ новое сочиненіе. Тѣмъ не менѣе и въ этомъ измѣненномъ видѣ ученіе Мальтуса постоянно испытывало участь, которая едва-ли выпадала на долю какого-либо другого произведенія въ научной литературѣ. Со времени своего обнародованія и до нашихъ дней, оно вызывало съ одной стороны самыя горячія возраженія, ожесточенныя нападки и даже негодованіе, съ другой стороны оно пользовалось безусловнымъ, признаніемъ и почтительнымъ удивленіемъ, обыкновенно воздаваемымъ величайшимъ произведеніямъ человѣческаго ума.