Елена Сердюк - Корпоративное право: учебник

когда суд при решении вопроса об ответственности игнорирует обособленный правовой характер юридических лиц, входящих в холдинг или корпорацию, исходя из принципа «единой экономической единицы» и возлагает ответственность самостоятельного юридического лица на другие юридические лица, которые входят в указанное образование;

когда суд при решении вопроса об ответственности юридического лица отступает от доктрины ограничения ответственности участников и возлагает ответственность по долгам юридического лица на его участников;

когда суд при решении вопроса об ответственности юридического лица возлагает ответственность на его органы управления, которые могут существовать как физические лица – руководители, так и юридические лица – управляющие организации [341] .

В этих случаях суд может проигнорировать общество как субъект права и возложить ответственность за убытки организации на указанных субъектов. Классическим примером стал судебный прецедент Джонс против Липмана (Jones v. Lipman), суть которого состояла в следующем. Некто Липман заключил с Джонсом договор купли-продажи земли, а затем попытался уклониться от исполнения обязательств по договору путем регистрации компании и передачи ей титула на землю. Суд вынес решение о присуждении исполнения в натуре против Липмана и компании, постановив, что собственник не может избежать исполнения обязательства путем передачи земли в компанию, которую он контролирует. Апелляционный суд указал, что, когда предполагается наличие «фасада», мотивы его «архитекторов» могут иметь большое значение и что доктрина корпоративной вуали может быть применена в отношении лица, контролирующего компанию, независимо от того, является оно физическим или юридическим лицом [342] .

Хотя наше корпоративное законодательство и содержит некоторые нормы, аналогичные положениям англосаксонского законодательства о распространении ответственности общества на его участников, применяемые при указанной процедуре «снятия корпоративной вуали», однако при их применении российские суды не вправе игнорировать юридическую личность корпорации в отличие от английских и американских судов.

В ряде случаев согласно Закону «Об акционерных обществах» возможно распространение ответственности акционерного общества на акционеров или иных лиц (например, п. 3 ст. 3). Однако для этого необходим ряд условий:

необходимо наличие у лица права давать обязательные для общества указания или возможности иным образом определять его действия;

необходимо совершение соответствующих действий (бездействий), которые свидетельствовали бы об их возможности определять действия акционерного общества;

необходимым условием является и умысел на совершение обществом действий, которые привели бы его к несостоятельности (банкротству);

наличие причинно-следственной связи между возможностью акционеров или иных лиц определять действия общества и действиями самого общества, следствием которых и явилась несостоятельность (банкротство), также является обязательным условием;

и, наконец, для привлечения к ответственности акционеров или других лиц, имеющих право давать обязательные для общества указания, необходима недостаточность имущества общества для расчетов с кредиторами [343] .

Положения пункта 3 ст. 3 Закона «Об акционерных обществах», предусматривающие в виде исключения из общего правила возможность распространения на акционеров и других лиц, имеющих право давать обязательные для общества указания или иным образом возможность определять его действия, основываются на нормах статьи 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом. То же в полной мере относится и к нормам статьи 6 Закона «Об акционерных обществах», предусматривающей возложение ответственности на основное общество по сделкам дочернего, заключенным последним во исполнение указаний основного общества и в случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного общества. Аналогичные нормы содержатся и в Законе «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Однако, несмотря на то что законодательство предусматривает такие случаи субсидиарной ответственности, практика привлечения основных обществ к ответственности по долгам дочерних в России практически отсутствует. Это связано в первую очередь с незаинтересованностью акционеров дочерних обществ и широкой практикой распространения так называемых схем «вывода активов» обществ.

Относительно возможности применения имущественных санкций за нарушения еще И.А. Покровский отмечал, что чисто имущественное взыскание не есть единственная принципиально возможная санкция обязательства: «Денежное взыскание является прямым удовлетворением кредитора лишь в тех случаях, где содержание обязательства состояло в определенной денежной сумме; во всех же остальных оно служит лишь косвенным средством для побуждения должника и суррогатом исполнения для кредитора. Если обязательство есть право на действие должника, которое не может совершиться помимо его воли, то вполне мыслимы и разные другие средства, которые могут оказать влияние на эту волю: мыслима угроза штрафом, личным арестом…» [344]

Что касается обращения взыскания за неисполнение обязательств и нарушение корпоративных обязанностей на личность должника в современном праве, то такая возможность существует и в настоящее время. Конечно, нормы гражданского и предпринимательского законодательства не предусматривают личной ответственности должника, неисполнившего обязательство, а также допустившего иные нарушения; однако такие санкции, предусматривающие обращение ответственности на личность должника, содержатся в нормах административного и уголовного права. К субъектам, допустившим нарушение своих обязанностей, возможно применение не только гражданско-правовой, но и административной и уголовной ответственности.

Так, помимо возможности взыскания убытков, причиненных корпорации исполнительным органом, статья 14.21 КоАП РФ предусматривает ответственность последнего в виде штрафа в размере до десяти минимальных размеров оплаты труда или дисквалификацию на срок до трех лет за ненадлежащее управление юридическим лицом. Под таким ненадлежащим управлением понимается использование полномочий по управлению организацией вопреки ее законным интересам и (или) законным интересам ее кредитора, повлекшее уменьшение собственного капитала организации и (или) возникновение убытков. Субъектом нарушения может выступать физическое лицо, занимающее руководящую должность в коллегиальном исполнительном органе управления, директор, управляющий юридическим лицом, член совета директоров.