Василиса Нешатаева - Культурные ценности. Цена и право

В рассматриваемом деле о Коллекции апелляционный суд указал, что доктрина «акта государственной власти» неприменима ни в отношении Архива, ни в отношении Библиотеки. Российская Федерация не смогла представить достаточные доказательства того, что действия по конфискации Архива были произведены на ее территории. Суд, исходя из представленных материалов, пришел к выводу, что Архив был конфискован с территории послевоенной Польши (но не с территории оккупированной Советским Союзом Германии). Как было указано выше, доктрина act of state применяется только к действиям, имевшим место на территории иностранного государства. Поскольку суд счел представленные материалы недостаточным основанием для того, чтобы характеризовать действия Советского Союза как акт государственной власти, в отношении Архива доктрина act of state не была применима.

В отношении Библиотеки суд признал, что действия по конфискации были официальными действиями Советского государства, осуществляемыми на своей территории. При этом суд отменил применение доктрины act of state к требованию в части Библиотеки.

Таким образом, апелляционный суд признал районный суд компетентным рассматривать спор в отношении всей Коллекции, а также в признании американского суда forum поп convenience и отказал в применении доктрины «акта государственной власти» к иску об Архиве и Библиотеке.

30 июля 2010 г. районным судом округа Колумбия было вынесено решение, в котором суд признал, что требование «Агудас Хасидей Хабад» должно быть удовлетворено. Безусловно, данное решение не будет исполнено в Российской Федерации и, возможно, Россия и США предпримут санкции политического и экономического характера в отношении другу друга. Данный спор может иметь существенные последствия для России. По сути, это прецедентное дело, которое может повлечь за собой еще ряд подобных споров с участием Российской Федерации.

На наш взгляд, юрисдикционный вопрос был решен американским судом в пользу признания себя надлежащим форумом объективно и обоснованно. Тем не менее не следует делать однозначные выводы в отношении последующего решения суда по существу спора. По нашему мнению, суд недостаточно подробно изучил вопрос культурной, исторической значимости данной Коллекции для России и ее народа (культурное наследие).

Автору настоящего исследования довелось впоследствии пообщаться с судьей, вынесшим это решение. Несмотря на длительную дискуссию, судья подтвердил свою приверженность позиции, что данные культурные ценности являются «национальным» достоянием Агудас Хасидей Хабад и, следовательно, Российская Федерация должна исполнить решение американского суда.

Очевидно, что в данном случае, скорее всего, возникнет ситуация неисполнения такого решения российским судом в целях защиты публичного порядка Российской Федерации. При этом следует учитывать политический риск последствий такого неисполнения – в частности, арест российской государственной собственности в США. Таким образом, возможно повторение ситуации с компанией Noga. Это ставит под угрозу и ныне уже традиционные культурные обмены, в том числе выставками [Noga без срока давности, 2005; Свободу Ван Гогу! 2005], России и США.

В связи с вышерассмотренным спором о Коллекции возникает вопрос, является ли государственный суд надлежащим форумом для рассмотрения споров, связанных с культурными ценностями. Очевидно, что не во всех случаях судебный способ разрешения споров в сфере культурных ценностей приемлем и эффективен. В следующих параграфах мы обратимся к уже существующим альтернативным механизмам рассмотрения споров, связанных с культурными ценностями.

Существующие международно-правовые акты, касающиеся культурных ценностей, предлагают различные пути разрешения споров.

Статьей 17(5) Конвенции ЮНЕСКО 1970 г. предусмотрен механизм добрых услуг: «По просьбе не менее двух государств – участников Конвенции, между которыми возникли разногласия относительно ее применения, ЮНЕСКО может предложить свои добрые услуги для достижения соглашения между ними» [Конвенция ЮНЕСКО… 1970 г., 1993, с. 283–290, 610–611].

Конвенция УНИДРУА 1995 г. закрепляет возможность передать спор в суд или другой компетентный орган либо арбитраж [Конвенция УНИДРУА… 1995 г., 1996, с. 227–237, ст. 8(2)].

Конвенция ЮНЕСКО «Об охране подводного культурного наследия» (далее – Конвенция ЮНЕСКО 2001 г.) содержит наиболее детализированный список возможных путей разрешения споров о культурных ценностях. Так, ст. 25 Конвенции («Мирное урегулирование споров») предусматривает обращение к следующим способам: переговоры (ст. 25(1)); медиация с участием ЮНЕСКО в качестве посредника (ст. 25(2)); более формальные процедуры, предусмотренные частью XV Конвенции ООН по морскому праву, то есть арбитраж и обращение в Международный суд [Конвенция ЮНЕСКО… 2001 г.].

Кроме того, такие неправительственные организации, как Ассоциация международного права, предложили новый механизм – так называемый режим сотрудничества – в качестве альтернативной схемы для снижения количества споров в отношении культурных ценностей.

1. Переговоры – это непосредственный диалог между спорящими сторонами. Суть переговоров заключается в том, что стороны самостоятельно (без вмешательства третьей стороны) сопоставляют факты и свои позиции по спорному вопросу. Главным плюсом данной процедуры является гибкость, сведение формальностей к минимуму.

Примером успешных переговоров в исследуемой области может стать депо о фресках Теотиуакана [Seligman, 1989; Shapiro, 1999].

Фреска «Орел» (г. Теотиуакан)

В 1976 г. Мемориальный музей Янга в Сан-Франциско получил в наследство от местного архитектора Харольда Вагнера внушительную коллекцию из 70 фрагментов фресок и нескольких изделий из керамики. Фрески происходили из всемирно известного заброшенного города неподалеку от Мехико – Теотиуакана (месторасположение цивилизации древних ацтеков). Господин Вагнер приобрел эти фрески в Мексике и привез их в США. Это самая большая коллекция фресок доколумбовой эпохи за пределами Мексики. В соответствии с законодательством Мексики фрески являлись национальной собственностью и не могли быть экспортированы без соответствующего разрешения. После продолжительных официальных процедур, в том числе судебного разбирательства, Мексика, не добившаяся возврата фресок, обратилась к процедуре переговоров [73]. Несмотря на то что Мемориальный музей Янга был готов пойти навстречу Мексике в вопросе возвращения фресок в их страну (страну происхождения), учитывая моральный и этический аспекты такого возвращения, – по законодательству США это было невозможно. Мемориальный музей Янга вместе с другими музеями Сан-Франциско составляет часть Музея изобразительных искусств, который является государственным учреждением. Поскольку по законодательству США фрески были собственностью Музея, то передача их Мексике считалась бы передачей государственной собственности США, то есть незаконным действием. Таким образом, стороны оказались в правовом тупике: с точки зрения законов США фрески были собственностью Америки, а согласно мексиканскому законодательству право собственности на фрески принадлежало Мексике. Поскольку данная проблема не могла быть решена с позиции права собственности, заинтересованные представители музеев США и Мексики достигли соглашения о совместном хранении (joint custody). После трех лет переговоров было подписано соответствующее соглашение между Музеем изобразительных искусств Сан-Франциско и Национальным институтом антропологии и истории. Стороны договорились, что по крайней мере половина фресок будет возвращена Мексике. При этом был оговорен и процесс реставрации, который проводился над фресками в Музее. Фактически это была «живая выставка»: поскольку эксперты работали в специальной комнате с окнами, посетители музея могли наблюдать процесс и любоваться фресками. По окончании всех процедур, связанных с возвратом, на каждой части коллекции, в США и в Мексике, соответственно, были установлены таблички с указанием, что Музей и Институт осуществляли помощь в проведении реставрации фресок [Merryman, Elsen, 2007, p. 366–370].