И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Итак, избирая наиболее верный и целесообразный способ защиты гражданских интересов моих доверителей, я, пользуясь представленным мне статьей 683 правом, переношу onus probandi на допущенного к участию в уголовном процессе гражданского ответчика, и пока его представители не докажут суду, что между действиями сидящего на скамье подсудимых агента общества и гибелью пассажиров нет причинной связи, до тех пор я считаю свое право неопороченным и для суда обязательным восстановить наши убытки. Правильность такого положения в процессе и компетентность уголовного суда в разрешении гражданского иска вне пределов уголовной ответственности подсудимого находит себе подтверждение как в Уставе уголовного судопроизводства, так и в разрешавшей аналогичные случаи судебной практике.

Итак, вот формула нашего обращения к суду: признаете ли вы или нет уголовно наказуемыми деяния подсудимого Криуна, разрешите нашу тяжбу с Русским обществом пароходства и торговли. Ожидая в силу предоставленного нам законом права представления поверенными Русского общества пароходства и торговли доказательств, оспаривающих наши права, я постараюсь наметить, хотя бы в общих чертах, какие фактические данные, установленные настоящим процессом, должен опровергнуть ответчик, чтобы исполнить возложенную на него законом обязанность для освобождения от падающей на него ответственности.

Заняв скромное, незаметное место в обвинительном акте, с первых же дней настоящего процесса заняли в нем самое видное место, привлекли на себя внимание суда в силу своей неразрывной связи с разрешением вопроса о виновности Криуна, взволновали общественное мнение так называемые «порядки» Русского общества пароходства и торговли. Они совершенно заслонили собою фигуру несчастного, подавленного тяжелым сознанием необъятной массы перенесенного им горя, безвольного капитана, не имевшего достаточно гражданского мужества, чтобы настоять пред обществом на выполнении тех элементарных мер предосторожности, которые оно само считало безусловно необходимыми для безопасности пассажирского движения. Вот относительно этих порядков, поскольку они обусловили гибель пассажиров «Владимира» и поскольку они находятся в связи с вопросом о виновности Криуна, отвечающего, согласно Уставу службы, в обществе за все, в чем Устав не исполняется, и должны нам дать ответ здесь поверенные ответчика, чтобы исполнить требование 683 ст.

И нелегка будет их задача. Хотя и спряталось за щитом уголовной ненаказуемости юридического лица Русское общество пароходства и торговли, но оно само самоуверенно пришло сюда в суд, чтобы отбить то обеспечение, о котором просят несчастные семьи жертв катастрофы. Придя сюда считаться с нами, оно само дало нам обширный материал против себя, оно помогло установить нам настолько прочно, насколько возможно раскрытие истины в рамках уголовного процесса, целый ряд данных, устанавливающих его гражданскую ответственность.

Вот ряд вопросов, на которые должно дать ответы Русское общество пароходства и торговли. Мы ждем от поверенных гражданского ответчика представления доказательств: 1) что столкновение пароходов произошло не по вине Криуна и его помощников; 2) что все необходимые меры к спасению судна и пассажиров им были приняты, и что никто из агентов общества не нарушил при этом служебного долга; 3) что пароход «Владимир» имел все те средства для спасения пассажиров, которые считаются необходимыми как установившейся морской практикой, так и самим обществом; 4) что общество дало возможность капитану иметь подготовленную команду, а не случайный сброд наиболее неблагонадежных элементов. Оставив без ответа хотя бы один из этих вопросов, не опровергнув установленных судебным следствием данных, они должны будут признать наше право на иск, и для них остается возможность лишь оспаривать размер иска.

Какими же законами охраняется наше право и чем должен руководиться уголовный суд при разрешении вопросов настоящего гражданского иска? Для разрешения этого самого важного для нас вопроса дает прямое указание ст. 64 Уложения о наказаниях, предписывающая уголовному суду, при рассмотрении гражданского иска руководиться законами, говорящими о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком. Раз это так, то для уголовного суда обязательна помещенная в этом отделе ст. 683, обязательно созданное ею процессуальное положение, как это и выяснено решениями общего собрания Сената 1883 г., № 32 и уголовного департамента 1884 г. по делу Акимовой. Наше право требовать разрешения нашего иска по 683 ст. влечет для нас следующие последствия: во-первых, мы избавлены от установленного статьей 650 распределения ответственности за вред и убытки между главными виновниками преступления. Для нас безразлично, будет ли признан виновным Пеше или нет, так как специальный закон, отменяющий действие общего, дает нам право требовать вознаграждения не с виновного, а с предприятия, того предприятия, которому пассажиры вверили свою жизнь.

Необходимость применения ст. 683 устраняет возможность разрешения нашего иска по ст. 452, 253 и 254 Уст. торг., говорящим, что хозяин пароходного судна ответствует за вред и убытки, причиненные неосторожностью и упущением корабельщика, лишь в том случае, когда сам корабельщик окажется к тому несостоятельным, и при этом отвечает лишь в сумме стоимости корабля. Предвидя, что указанные статьи торгового устава дадут материал для возражений наших противников, я обращаю внимание суда на руководящее решение 1888 г. (№ 96) по делу торгового дома «Братья Рейнеке», где Сенат, имея в виду точный разум и историческое происхождение 683 ст. (законы 12 мая 1852 г. и 25 января 1879 г.) и место, занимаемое ею в системе гражданских законов, признал, что ст. 683 отменяет действие указанных статей Устава торговли при исках за смерть и увечье, и если где они могут иметь применение, то лишь при исках о гибели груза.

Мне остается указать лишь на то, что ст. 683 создает для владельцев пароходных предприятий право регресса уплаченного ими вознаграждения с их агентов и, говоря лишь исключительно об ответственности хозяев, тем самым, как закон позднейший и специальный, отменяет действие подлежащих узаконений во всем, в чем они не согласны. Пусть иностранные законодательства сохраняют ограниченную ответственность судохозяев, для нас обязателен и убедителен более гуманный, идущий навстречу жизненным потребностям, русский закон.

Перехожу к основаниям нашего иска. Мы ищем за смерть кормильца семьи от имени оставшейся вдовы и двух детей единовременного вознаграждения в размере 10-летней сложности получаемого им в течение ряда лет заработка.