И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Путем таких нескончаемых, ни к чему не приводивших препираний с прежде существовавшей системой поставки с подряда в правительственной сфере было выработано предположение об устройстве в наиболее важном пункте образцовой паровой мельницы для изготовления войскам хлеба под непосредственным наблюдением интендантства. Прочность в обеспечении войскового продовольствия обусловливалась долгосрочным контрактом. Поставщик-подрядчик становился представителем вновь возникавшего учреждения коммерческого военного агентства. В звании военного агента он принимал на себя попечение о пополнении хлебных магазинов по требованию интендантства. Хищнический способ протереть в казну куль плохой муки, опираясь на снисходительность приемщика, становился уже неудобным, потому что, хотя бы дурной хлеб и сдан был в войска по неосмотрительности приемщика, военный агент не освобождался от обязанности заменить этот дурной хлеб лучшим. Хищнический способ становился уже и недостойным звания коммерческого военного агента, который призывался в течение 9 лет солидарно с правительством заботиться о снабжении войска лучшим провиантом.

Предположение правительства об устройстве паровой мельницы впервые осуществлено было Фейгиным. Почему осуществлено это было Фейгиным, человеком, стоявшим накануне своего разорения,— объяснить не умею положительно, однако ж известно то, что мельница была устроена со всевозможными усовершенствованиями на европейский образец, с возможной роскошью в техническом отношении. Тогда еще в фундаменте этой на европейский образец устроенной мельницы вложил свой собственный, весьма солидный камень известный хлебный торговец Овсянников. Он внес за Фейгина 500 тысяч рублей залога и поддерживал Фейгина кредитом в хлебном товаре на весьма значительную сумму. Овсянникову тогда прегражден был доступ к подрядам по распоряжению министерства. Он попал в тот список лиц, который, как вы слышали из свидетельских показаний окружного интендантства, был весьма обширен. Только в 1867 году был снят с Овсянникова этот тяжкий запрет, и в 1867 году положено уже было основание делу по устройству паровой мельницы; в июне месяце был заключен контракт Фейгина с казною.

В 1871 году мельница была окончательно устроена. Осуществив блестящим образом ожидания правительства, Фейгин не мог, однако, осуществить своих собственных. Уже в 1869 году мельница была заложена в 300 тысяч рублей; в 1872 году она была перезаложена Кокореву в сумме 700 тысяч рублей. Кокорев входил в дело, по-видимому, для того, чтобы передать его с рук на руки Овсянникову. В мае месяце в весьма короткий промежуток времени последовал целый ряд условий между Фейгиным и Овсянниковым. В марте 1872 года, как я сказал, мельница была заложена в 700 тысяч рублей; 11 мая состоялось условие между Кокоревым и Овсянниковым, который внес за Фейгина в Волжско-Камский банк 750 тысяч рублей по векселям; 17 мая Фейгин передал мельницу в аренду Кокореву и Овсянникову; 19 мая Кокорев выдал полную доверенность Овсянникову на распоряжение по подряду; 20 мая Кокорев передал Овсянникову все свое участие в деле; 20 мая Овсянников обязался в случае продажи мельницы с торгов за сумму, меньшую той, в которой она была заложена, доплатить Кокореву разницу, с тем, однако ж, чтобы разница эта была не свыше 400 тысяч рублей. Никто тогда не сомневался в том, что Фейгин долга по закладной не заплатит; и всего менее сомневался в том сам Фейгин, который, удалившись с мельницы, обратился к начертанию устава Измайловского общества. Так назвал Фейгин упущенный им из рук ключ к казенному подряду, не отчаиваясь, по-видимому, хотя в далеком будущем возвратиться к обладанию подрядом. В мае 1873 года состоялись торги на продажу мельницы. В торгах этих принимало участие всего 7 лиц. Из планет торгового мира был один только Овсянников, и, как подобает планете, явился на торги со своим неизменным спутником Левтеевым, принимавшим в торгах этих участие, конечно, не для самого же себя. Мельница осталась за Овсянниковым в 108 тысяч рублей. Таким образом, Овсянников получил полное право на мельницу. Но затем последовал неожиданный оборот дела. Овсянников не пожелал уплатить Кокореву 400 тысяч рублей разницы, как засвидетельствовал это здесь г. Кокорев, причем мы не слышали со стороны Овсянникова опровержений. Кокорев не пожелал последовать скромному примеру Фейгина, заявил суду о своих правах залогодержателя, и мельница по решению судебной палаты присуждена Кокореву. В декабре месяце 1874 года Кокорев прислал на мельницу поверенного своего Мамонтова, а Мамонтов приставил к мельнице приказчика Кузнецова. Смутные надежды Фейгина, казалось, были гораздо ближе к осуществлению, чем точные расчеты Овсянникова. К тому же времени Овсянников получил отказ в подряде Малкиеля, к тому же времени он получил отказ от морского министерства по ходатайству о предоставлении ему долгосрочного контракта на подряд в морское ведомство. Овсянников, казалось, был выбит с позиции, но 2 февраля 1875 года и сама мельница сгорела.

Вот внешняя история коммерческого военного агентства. Наподобие многих древних историй, она носит на себе отпечаток захвата. История весьма краткая, весьма запутанная, в ней много периодов, а главное — с нею очень много было хлопот для интендантства.

С истреблением мельницы усовершенствованная система продовольствия войска сведена на старый лад; перед интендантством снова восставал призрак караванов с низовою мукой; оно, очевидно, заинтересовано было в возобновлении мельницы. Кокорев, однако ж, не давал никаких утешительных в этом смысле известий; он не подавал голоса, как будто дело это вовсе его не касалось, как будто с делом не было сопряжено общественных и казенных интересов, как будто дело состояло в его лишь частных расчетах с Овсянниковым. Зато Овсянников говорил за себя и за Кокорева. Недели две спустя после пожара Овсянников подал в интендантство заявление. Указав в заявлении, что в близком времени нельзя ожидать расчетов Кокорева со страховым обществом, он объяснил, что если бы Кокорев оставил мельничное дело, как не совместное с его специальностью, то он, Овсянников, готов приобрести покупкою все остатки от сгоревшей мельницы и вновь ее построить со всевозможными усовершенствованиями; но так как постройка мельницы требовала затраты капитала, то вопрос о ее постройке становится в зависимость от предрешения военного министерства относительно будущей деятельности мельницы. Далее Овсянников заявляет, что все меры к доставлению низовой муки самого лучшего качества им уже приняты, но считает при этом как бы своим долгом предупредить, что низовая мука во вкусе, свежести и припеке не может сравниться с тою мукою, которая изготовлялась на паровой мельнице, и что разница, без сомнения, войсками будет замечена. Он указывает далее на то, что хлеб, изготовленный на мельнице, сохраняет гораздо более свежести, чем хлеб из низовой муки, припек от хлеба с паровой мельницы дает до 45 фунтов на куль, а это, по его мнению, составляет весьма важный пункт в солдатском приварке.