Владимир Демченко - Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до палача из Мосгаза

Рецепт безбедной жизни был найден. Но в Ереване соваться в сберкассу с «засвеченными» сотенными нельзя. Надо ехать в Москву. В 8-миллионном городе легче затеряться. Да и больше шансов, что в московских сберкассах сотенные не будут изучать слишком придирчиво.

Карине, девушке Николая, места в этом путешествии не было. В Москве Николая ждала другая зазноба — Людмила Аксенова. Они познакомились еще в прошлый приезд братьев в столицу. Людмила и Калачян отдыхали в одном ресторане за соседними столиками. Николай как бы невзначай уронил элегантный золотой браслет (он купил его как раз для такого случая). В зале было темно, Николай улыбнулся Люде, достал сторублевку и поджег, чтобы было лучше видно.

В зале воцарилась тишина. Даже музыканты на сцене перестали играть. Николай поднял браслет и протянул его Людмиле.

— Это ваше, — сказал он.

— Нет, что вы, — смутилась девушка.

— Я хотел сказать, это вам.

Конечно, красавица быстро оказалась в объятьях Николая. И теперь она была надежным запасным вариантом. Людмила готова была примчаться по первому зову, и как раз сейчас она была Николаю очень нужна. В том смысле, что на пути в Москву в сопровождении дамы он бы вызывал меньше подозрений. А ведь он собирался ехать с деньгами, так что предосторожность не лишняя.

Феликс уехал первым и подыскал жилье. Николай и Людмила двинули в путь в конце сентября. Девушка и не подозревала о деньгах, они лежали в чемодане, Николай сделал для них железный ящик и прикрыл его одеждой. У вокзала он погрузил свой и Аксеновой багаж на тележку носильщика:

— Иди, милая, к вагону. Я куплю что-нибудь перекусить.

Девушка засеменила за телегой. А Николай, чуть отстав, следил за ней. Милиция на перроне тщательно проверяла всех пассажиров и привлекающий внимание багаж.

Чемодан был тяжел, носильщик аж охнул, пытаясь затащить его на подножку. К Аксеновой подошли двое постовых и попросили предъявить содержимое.

— Чемодан не мой, а друга. Я не могу его открывать, — пожала плечами девушка.

— Тогда пройдемте в отделение…

Стоявший неподалеку Николай слышал этот диалог. Но не запаниковал.

— Это мой чемодан, парни, что случилось, — выскочил он из толпы.

— Хорошо, — постовые немного успокоились. — Откройте его.

Николай взял милиционеров под руки и отвел в сторону.

— Ребята, не выдавайте меня, — попросил он тоном заговорщика. — Я девушке магнитофон в подарок купил. Хочу на день рождение в Москве подарить. Если сейчас откроем, сюрприза не будет. Вот, возьмите, и разойдемся друзьями.

Николай сунул одному из милиционеров в руку пятерку.

— Маловато что-то, — скривился тот.

Николай достал сотенную.

— Это — последние деньги, — вздохнул он. — Разменяйте, возьмите, сколько считаете нужным. Только мне чуть-чуть оставьте, чтобы до Москвы с голода не умереть.

Надо ли говорить, что это была одна из купюр серии АИ. Она была первой, которую Николай разменял — в киоске мороженого, под присмотром милиции.

В столице братья недолго предавались пороку. Рестораны и пьянки не могли отвлечь Николая от мыслей о том, что что-то нужно делать с целым миллионом рублей. Новенькие купюры словно жгли ему руки.

На авторынке в Южном порту купили машину — зеленый «Москвич». Истратили 13 тысяч рублей в драгоценных червонцах. Но зайти в сберкассу Николай так и не решался: вдруг все кассиры предупреждены?

Своими опасениями Николай поделился с Людмилой. Сказал, что выиграл большую сумму, но боится идти в банк. Все-таки кавказец, могут возникнуть подозрения. И девушка быстро нашла выход. Ее брат, ранее судимый Владимир Кузнецов, работал таксистом. Крутить баранку ему поднадоело, не прочь подзаработать на стороне. С Кузнецовым Николай был знаком. Парень ему нравился, и он нанял его персональным водителем. А заодно договорился и на обмен денег в сберкассах.

Но что-то подсказывало Николаю: в Москве затевать обменные операции пока не стоит. И он был прав — следователи нашли сотенную, которую он разменял на вокзале. Продавец мороженого ничего толком сказать не смог, но родилось предположение: ограбившие банк преступники уехали из Еревана в Москву. Поэтому в столице милиционеры обошли все до одной сберкассы и строго-настрого предупредили кассиров.

В качестве полигона для обмена Николай выбрал Ташкент. Была уже зима, когда вся компания загрузилась в самолет и отправилась в этот южный город. Когда Кузнецов шел в первую сберкассу, братья ждали его за углом. Кузнецов взял тысячу рублей и вернулся с облигациями. Получилось! В банке даже не шелохнулся никто. Повторили, снова получилось. Потом опять и опять. Не было и намека, что в Ташкенте кто-нибудь ищет банкноты АИ. Дельцы до того осмелели, что начали менять по две, а потом по три и даже пять тысяч рублей сразу. Они прожили в Ташкенте два месяца и обменяли больше 100 тысяч рублей.

Весной решили: хватит. Нельзя вечно дразнить судьбу. Обмен можно продолжить позже и где-нибудь в другом месте.

А в Ереване царило уныние, дело об ограблении века неотвратимо превращалось в «глухарь». В Москве не было обнаружено никаких следов похищенных денег. Когда из Ташкента поступил сигнал, туда ринулась вся следственная группа. За несколько дней с помощью местных милиционеров допросили всех кассиров. Оказалось, деньги менял славянин. Составили его словесный портрет, но лицо оказалось не очень примечательным: симпатичный русый парень, особые приметы отсутствуют. Таких — тысячи, даже в Ташкенте — после войны здесь осталось много эвакуированных из европейской части страны.

И все же надежда была. Кассиров сберкасс предупредили, перед каждым повесили портрет. Но случаи обмена вдруг прекратились. Дело в том, что купюры серии АИ заметили только в Госбанке Узбекистана. А пока из сберкасс они добрались туда, прошло несколько недель. Позже выяснилось, что следственная группа прибыла в Ташкент спустя три дня после отъезда братьев. Шли дни, никто больше купюры АИ не менял. Куда могут поехать грабители? Да куда угодно, в Союзе тысячи сберкасс, всех не предупредишь. Оставалось вернуться в Ереван и ждать.

Неизвестность продолжалось до 1 июня 1978 года. Утром в кабинете Аствацетаряна зазвонил телефон. Из Москвы сообщали, что в одной из сберкасс засекли банкноты АИ. И не просто засекли, человек, который менял их, бросил в кассе 3 тысячи рублей и сбежал на зеленом «Москвиче». Аствацетарян вместе с несколькими операми первым же рейсом вылетел в столицу.

Кассирша сберкассы, веселая общительная толстушка, рассказала, как было дело. Около 10 утра к ней на стойку подошел молодой человек (да, он, кивнула она, мельком взглянув на словесный портрет) и попросил поменять на облигации 6 тысяч рублей. Она начала считать ценные бумаги. За ее стойкой была только половина нужного количества.