Владимир Демченко - Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до палача из Мосгаза

По одной из версий, не лишенной здравого смысла, попав за решетку, Ильин стал плотно сотрудничать со спецслужбами. НКВД тогда пытался внедрить людей в среду коллекционеров и антикваров, чтобы отслеживать движение ценных вещей. К тому же в канун вступления советских войск в Европу и массового вывоза ценностей из Германии отдельным функционерам как воздух нужны были люди, способные оценивать произведения искусства и реставрировать их.

Поговаривают, что уже тогда формировалась идея того, что позже окрестят «золотом партии». Спецслужбы вкладывали деньги в непреходящие, растущие в цене во всем мире ценности и переправляли их за рубеж. По этой версии, уже после войны старинные иконы и картины оседали в тайных хранилищах, их продавали через разветвленную разведывательную сеть, а вырученные средства прятали в специальных фондах или направляли на финансирование тех же спецслужб. Специалисты-искусствоведы нужны были для этого как воздух. Но в Союзе таких знающих людей было очень мало, да и проникнуть в тесный мирок антикваров и коллекционеров было очень нелегко. Ильин был настоящей находкой. В свои 24 года, был таким экспертом, каких еще поискать. За согласие сотрудничать можно было простить ему мешок украденной картошки.

Как бы то ни было, наказания за эту кражу Ильин счастливо избегает. Мало того, арест дает дополнительный импульс его тайной карьере. До самого конца войны он мотается по городам и селам — меняет, покупает, иногда даже крадет… Чувствуется, что за его спиной есть незримая, но мощная поддержка облеченных силой и властью людей.

Сейчас книжная часть коллекции Ильина хранится в Кировоградской областной библиотеке. Директор Елена Гаращенко показывала мне ценнейшие экземпляры. Вот Евангелие на пергаменте 1390–1410 годов. Ильин получил его от какого-то московского партийного босса за реставрацию другого редкого издания — истории Франции из личной библиотеки Наполеона. Рядом — Библия первопечатника Ивана Федорова — электрик выменял ее на несколько орденов.

КСТАТИ

Всего Ильин собрал более 7,5 тысячи корешков. Там есть и старинные книги, и относительно новые. Около трети — особо ценные издания.

Ильин добывал книги по-разному — покупал, выменивал, брал как плату за работу. Или даже… В начале 60-х в его жизни был любопытный эпизод, иллюстрирующий все разнообразие его методов.

В 1961 году Ильин реставрировал Евангелие для настоятеля Киево-Печерской лавры. Работа была кропотливая и ответственная, перед ее началом «подрядчик» поставил условие: «Мне не нужно денег. Если хотите заплатить мне, позвольте выбрать книжку-другую из вашей библиотеки». Настоятель дал ключ от хранилища книг, чтобы Ильин мог без спешки подобрать, что понравится.

Как раз тогда власти решили прикрыть лавру. Нечего разводить опиум для народа. Периметр оцепили красноармейцы, они не позволяли священнослужителям выносить ценности.

— Ильин сам рассказывал мне эту историю, — говорит коллекционер Вадим Орленко. — Оцепление тогда стояло несколько дней. Все эти дни Ильин в грязной телогрейке ходил туда-сюда, никто не обращал на него внимания. А он за поясом выносил редчайшие книги. До конца жизни он радовался этой своей удаче. Говорил: «Так я спасал книги от уничтожения безбожниками».

КСТАТИ

В коллекции Ильина 114 книг из библиотеки Киево-Печерской лавры. Именно столько он сумел вынести за несколько дней в 1961 году.

А вот еще один эпизод: уже после смерти Ильина выяснилось, что нередко он брал в храмах иконы на реставрацию, а возвращал лишь копии, изготовленные знакомым художником. Что это? Спасение икон? Возможно, именно так Ильин и думал…

В Кировограде Ильины появились в начале 60-х. Глава семьи получил работу на местном заводе, семья купила дом на Урожайной улице и перевезла с собой несколько контейнеров вещей. Насколько большой была тогда коллекция, трудно сказать. Но Ильин-младший продолжил дело. Он поступил в техникум и получил корочку электрика. Устроился по специальности и работал электриком до самой пенсии. Ему было все равно, где отбывать трудовую повинность. А новая должность помогала в главном: попадать в частные квартиры и дома. В те времена счетчики электроэнергии стояли не в коридорах, а внутри, одной из обязанностей электрика была их проверка. Коллекционер даже купил трофейный немецкий мотоцикл и колесил на нем по деревням. Просочился в прихожую, осмотрелся… «Какая интересная у вас икона!» — «Да, от бабушки осталась». Хранить церковную утварь комсомольцам и коммунистам было зазорно, многие с удовольствием отдавали их за символическую плату.

— Он на кладбище ходил как на работу, — вспоминает художник Анатолий Пунгин. — Найдет свежую могилу и тут же отправляется к вдове или вдовцу. Пособолезнует, помощь предложит, а сам мигом осмотрит квартиру. Если есть что-то стоящее, аккуратно начинает переговоры.

В доме Ильина были микроскопы, подзорные трубы, самовары, грампластинки начала ХХ века, граммофоны… Ильин ничего не продавал — это был его обменный фонд.

— Однажды я увидел у него застиранные простыни с эмблемой американской армии, — продолжает Пунгин. — «Зачем они тебе?» — спрашиваю. А он говорит: «Кому-нибудь понадобятся — поменяю».

Электрик умудрялся меняться даже с советской властью. В краеведческом музее мне показали акт: комиссия постановила возможным обменять книги из фондов музея на принадлежащие Ильину. Музей отдавал старые церковные издания, а электрик взамен передавал музею издания разных лет, среди которых, например, юбилейный номер журнала «Огонек».

Годы шли, родители Ильина перешли в мир иной. В Кировограде Ильина уже многие знали — он был самым загадочным и авторитетным среди коллекционеров. Постоянно приходил в парк, где собирались такие же любители старинных вещей. Высматривал, вынюхивал, что-то менял. Люди часто к нему приходили, но возможности увидеть всю коллекцию Ильин не давал никому. Сажал визитера во дворе — под грушевым деревом был специальный столик. Давал, к примеру, посмотреть книгу и внимательно следил, чтобы посетитель был аккуратен. Были люди, которых он пускал на веранду — их единицы, они облечены особым доверием. Таких он называл запорожцами, допущенными за порог. А тех, кого оставлял под грушей, величал «подгрушниками». Запорожцам иногда удавалось краем глаза увидеть часть коллекции. Она была свалена в кучи, стопки книг пылились на полу, серебряная посуда могла навалом лежать на подоконнике.

И это золото партии? Те, кто знал Ильина, уверены: со спецслужбами у него действительно были особые отношения. Может быть, он оценивал или реставрировал что-нибудь для партийных бонз. Но собственную коллекцию собирал сам. И только для себя.