Николай Беляев - Избранные труды

То же самое можно сказать о мерах, которые применяются к несовершеннолетним, чье поведение отклоняется от общепринятых норм и свидетельствует о потенциальной возможности перерастания этого поведения в преступное, а также о мерах, направленных на борьбу с другими видами отклоняющегося поведения, не признанного законом преступным. Поэтому нельзя относить к мерам, специально направленным на борьбу с преступностью, которые вырабатываются на основе уголовной политики, меры, пресекающие менее опасные, чем преступление, правонарушения. Правонарушениями менее опасными, чем преступления, являются любые нарушения требований советского закона: административный и дисциплинарный проступки, нарушения трудового, гражданского, колхозного законодательства. Вряд ли верно с точки зрения политической и целесообразно с точки зрения практической рассматривать меры по предупреждению этих правонарушений как меры, специально направленные на борьбу с преступностью, и таким образом включать направление деятельности органов, их применяющих, в сферу уголовной политики.

Уголовная политика определяет направление деятельности соответствующих органов и организаций в трех сферах применения наказания. Это деятельность по:

1) быстрому и полному раскрытию преступлений, изобличению виновных и обеспечению правильного применения закона;

2) правильной квалификации совершенного преступления и назначению справедливого и целесообразного наказания;

3) исполнению назначенного судом наказания и закреплению положительных результатов воздействия наказания.

Деятельность, осуществляемая в каждой из сфер, имеет свою специфику по субъекту деятельности, по непосредственным целям и по характеру отношений, являющихся предметом регулирования. Эта специфика послужила поводом для разделения в советской юридической литературе единой политики в области борьбы с преступностью на самостоятельные уголовно-правовую политику, уголовно-процессуальную политику и исправительно-трудовую политику. При этом уголовно-правовая политика часто обозначается термином «уголовная политика». Вряд ли подобное разделение имеет под собой достаточные основания. Не всякое направление деятельности определенных органов Коммунистической партией и Советским государством можно назвать политикой. Коммунистическая партия и Советское государство направляют деятельность предприятий общественного питания и коммунального хозяйства, детских яслей, медицинских вытрезвителей и т. д. Однако вряд ли кто-нибудь назовет эти направления самостоятельными видами политики.

Выше уже говорилось, что политика есть явление, в котором отражаются интересы не отдельных лиц, органов, организаций, а интересы классов. О наличии этого признака можно говорить, когда речь идет о политике в области борьбы с преступностью в целом, но нельзя, когда речь идет только о деятельности по изобличению преступника или о деятельности по исполнению наказания, или о деятельности по назначению наказания. Все вышеуказанные сферы деятельности в области борьбы с преступностью представляют собою единство. Оно выражается в том, что: 1) все они имеют одну и ту же конечную цель – ликвидацию преступности; 2) у них единая сущность – борьба с преступностью путем применения уголовного наказания или заменяющих наказание мер общественного воздействия; 3) они не могут существовать одна без другой: нельзя назначать наказание, если преступник не изобличен, нельзя исполнять наказание, если оно не назначено, и т. д.

Поэтому направление этой единой деятельности осуществляется при помощи единой политики, которая называется уголовной. Термины «уголовно-правовая», «уголовно-процессуальная», «исправительно-трудовая» политика имеют право на существование для обозначения составных частей единой уголовной политики. Правильно замечает по этому поводу С. В. Бородин: «Такое понимание содержания уголовной политики не исключает правомерности употребления понятий: уголовно-правовая политика, уголовно-процессуальная политика, судебная политика, исправительно-трудовая политика. Однако, по нашему мнению, это лишь составные части уголовной политики, поскольку предмет каждой из них входит как неразрывная часть в предмет уголовной политики». [14]

Тезис о самостоятельности уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и исправительно-трудовой политики в значительной мере основывается на факте существования трех самостоятельных отраслей права: уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового. Действительно, в силу специфики предмета правового регулирования эти отрасли права имеют самостоятельный характер. Однако это ни в коей мере не опровергает положения о единстве уголовной политики, поскольку нормы этих отраслей регулируют деятельность различных субъектов в одной области жизни нашего общества – в области борьбы с преступностью.

Вместе с тем совершенно очевидно, что при научном анализе уголовной политики в статике и динамике вполне возможно ограничивать исследования рамками одной из составных частей политики, поскольку каждая из них кроме общих моментов характеризуется и присущими ей особенностями. «Как уголовная политика в узком смысле слова, так и судебная и исправительно-трудовая политика имеют единый предмет воздействия – преступность, но каждая из них располагает своими средствами, приемами и возможностями, закрепленными в законе на основе общих принципов единой политики в области борьбы с преступностью или уголовной политики в широком смысле слова». [15]

Н. И. Загородников в рамках единой уголовной политики различает уголовную политику в узком смысле слова, судебную политику и исправительно-трудовую политику. Он пишет: «Уголовная политика в узком смысле слова или уголовно-правовая политика (это название нам кажется менее удачным) предполагает закрепление в нормах уголовного права общих начал уголовной ответственности, ответственность за конкретные преступления в целях борьбы с преступностью и предупреждения преступлений. Судебная политика, по нашему мнению, направляет законотворческую деятельность, определяющую структуру и формы работы органов розыска, дознания, следствия и суда, и практическую деятельность этих органов и общественных организаций по борьбе с преступностью и предупреждению преступлений. Исправительно-трудовая (или уголовно-исполнительная) политика направляет законотворческую деятельность и практическую работу соответствующих органов государства и общественности по применению наказания». [16]

Такую классификацию подвидов уголовной политики нельзя признать удачной. Во-первых, вряд ли следует вводить в оборот термины «уголовная политика в узком смысле слова» и «уголовная политика в широком смысле слова». Наличие этих двух терминов способно лишь внести путаницу в понимание содержания уголовной политики. Тем более что в советской литературе термин «уголовная политика в широком смысле слова» иногда употребляется не в том смысле, в каком говорит о ней Н. И. Загородников, а в смысле направления деятельности всех органов государства и общественности, в какой-либо мере влияющих на состояние борьбы с преступностью (производственные коллективы, культурно-просветительные учреждения и др.). Во-вторых, вряд ли целесообразно заменять понятием «уголовная политика в узком смысле слова» понятие «уголовно-правовая политика», поскольку последнее более четко отражает специфику этого подвида уголовной политики. В-третьих, вызывает возражения разъяснение понятия «судебная политика». Сам автор пишет, что этот подвид уголовной политики направляет законодательную деятельность, определяющую структуру и формы работы органов розыска, дознания, следствия и практическую их деятельность. Совершенно очевидно, что судебная политика к этому направлению законодательной и практической деятельности отношения не имеет. В-четвертых, в классификации отождествляется исправительно-трудовая и уголовно-исполнительная политика, хотя эти явления не совпадают по содержанию.