Алексей Худяков - Избранные труды по финансовому праву

Следовательно, применительно к финансам, финансовой деятельности и к финансовому праву можно вести речь только о том страховании, которое производится государственными страховыми организациями. В связи с этим вернемся к той модели страхования, которая существовала в бывшем СССР и которая была настолько огосударствленной, что дальше, как говорится, некуда. То, что в этих условиях страховая деятельность была разновидностью финансовой деятельности государства, сомнения не вызывает ни у кого: Госстрах СССР находился в ведении Министерства финансов, а само страхование откровенно использовалось как метод добывания денег государством (средства страховых резервов, а также свободная часть страховых платежей хранились в Госбанке СССР и использовались им в качестве своего, т. е. государственного, кредитного ресурса, при этом сама уплата страховых платежей, по обязательным видам страхования мало чем отличалась от уплаты налогов 95 % прибыли Госстраха, т. е. по существу вся передавалась в бюджет в виде обязательного платежа. [349]Однако и при этих обстоятельствах никто из авторов не признавал страховое право чисто финансово-правовым институтом, а страховые отношения – чисто финансовыми отношениями. И дело, видимо, даже не в инерции правового мышления – страхование традиционно признавалось гражданско-правовым институтом, и даже не в том, что оно осуществлялось через договоры, которые не менее традиционно считались гражданско-правовыми, [350]а в особой экономической природе страховых отношений. Но об этом чуть ниже. Пока же отметим, что страховое право рассматривалось в качестве комплексного правового образования, а правовые отношения, связанные с проведением страхования, подразделялись на две группы: правоотношения собственно страхования (т. е. опосредующие связь «страховщик – страхователь», оформленную договором страхования) и правоотношения, возникающие по поводу организации страхового дела. Первые охватываются сферой гражданского права, вторые – сферой финансового и административного права. [351]Попутно отметим, что сам термин «страховое право» является весьма древним – он широко употреблялся еще в дореволюционной России. [352]

Но, может быть, авторы, трактующие страховые отношения в условиях государственного монополизма в качестве гражданско-правовых, ошибались в определении их правовой природы, тогда как в действительности эти отношения являются финансово-правовыми? Или, по крайней мере, таковыми являлись отношения по обязательному страхованию, которые при внимательном рассмотрении были вообще бездоговорными? Однако при всем нашем желании найти еще одну разновидность финансового правоотношения и финансового договора отвечать на эти вопросы утвердительно мы не будем. И дело даже не в том, что наряду с обязательным страхованием существует добровольное, – предпосылкой возникновения финансового договора может выступать и свободное волеизъявление стороны (договоры государственного займа, хранения денег в сберегательных учреждениях). И не в том, что гражданские кодексы традиционно содержат нормы, посвященные страхованию, – законодатель может и ошибиться. Дело главным образом в том, что, во-первых, страховой фонд существенно отличается от других денежных фондов государства (бюджета, банковского кредита и т. д.), которые формируются для финансирования самых разнообразных потребностей государства. Страховой фонд имеет строго специальное предназначение. Во-вторых, функция мобилизации денежных средств в ресурсы государства для страхования не является главной – на первом месте находится восстановительная функция. В-третьих, отношения страхования, существующие между страховщиком и страхователем, напоминают финансовые до той поры, пока деньги в форме страховых платежей движутся в одностороннем направлении: от страхователя в фонд государства. Но стоит только произойти страховому случаю, а данные отношения в общем-то сориентированы именно на него, то они приобретают четко выраженный эквивалентный характер. В-четвертых, объектом страхования выступают либо материальные ценности, либо личность застрахованного (т. е. объект, не имеющий стоимости). Финансовым же отношениям свойственно то, что их объектом выступают только деньги.

В экономической литературе отмечается, что характерной для страхования чертой является эквивалентность отношений между страхователями, уплачивающими взносы, и страховой организацией, которая формирует и использует страховой фонд, и делается вывод: «…особенности перераспределительных отношений, возникающих при страховании, отличают его от других распределительных финансовых и кредитных категорий, например, бюджета, финансов сферы материального производства, кредита, что и позволяет выделить страхование в самостоятельную экономическую категорию, соподчиненную с категорией финансы». [353]

Следовательно, отношения, существующие между страховщиком и страхователем даже в условиях государственной системы страхования, финансовыми в экономическом смысле не являются. В то же время на них накладывает отпечаток то обстоятельство, что через них реализуется финансовая функция – мобилизация денежных средств в распоряжение государства. Страховой фонд государственной страховой организации хотя и входит в состав финансовой системы, но, однако, выделяется там своим специфическим назначением.

Что касается отношений по использованию данного фонда, то они, как, впрочем, и отношения по использованию любых других денежных фондов, финансово-правовыми не являются. Это касается как случаев выплаты страховых возмещений, так и случаев использования фондов на финансирование профилактических мероприятий.

Следует признать, что «финансирование» страхового дела в социалистической экономике, выражающееся в наделении страхования функцией добывания денежных средств государством, как и вообще превращение страхования в категорию, «соподчиненную» финансам, не соответствует экономической сути страховых отношений, где главным является защита интересов физических и юридических лиц от последствий страховых случаев, реализуемая в отношениях, близких по своей экономической сути к товарно-денежным.

Отметим, что государственная монополизация страхового дела, как и выступление государственных организаций в роли страховщика с неизбежным установлением для них государством привилегированного положения по отношению к страхователю, всегда вызывали настороженное отношение специалистов в области этого дела. Так, известный в свое время немецкий экономист Альфред Манэс в своей книге «Основы страхового дела», написанной еще в 1906 году и переизданной в 1992 году, указывал, что среди различных спорных пунктов в области организации страхования «наибольшее значение имеет следующий: должно ли страхование применяться только в частновладельческой эксплуатации, или его следует рассматривать как публичное, которое должно быть основано государством или другой установленной корпорацией и даже должно быть направляемо в деятельности этим учреждением»? И, отвечая на этот вопрос, писал: «Публичное страхование должно быть вводимо только тогда, когда путем свободного соглашения вовсе нельзя ничего достичь или можно добиться только весьма слабых результатов». [354]А известный дореволюционный, а затем и советский страховик В. П. Крюков в своей работе «Страховое право», изданной в 1925 году (кстати, первой и единственной советской работой под таким названием), отмечая, что «полный абсолютизм страховщика нежелателен даже при ведении страховых операций самим государством, почему необходимо дать страхователям известную долю самостоятельности и влияния на дело страховщика-государства», считал, что «современному страховому праву предстоит сложная работа разрешать этот вопрос в более благоприятном смысле, не нарушая юридических принципов равноправия обеих сторон страхового договора». [355]Как мы видим, тема обеспечения юридического равновесия прав и обязанностей субъектов страхового отношения, как общественного отношения, эквивалентного ему по своей экономической сути, но тем не менее нарушаемого привилегированным положением в нем государственного учреждения – страховщика и вообще государственной организацией всего страхового дела, беспокоила специалистов еще задолго до возникновения государственного монополизма на само это дело.