Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

(1) публичное исполнение произведения (однако, если следовать положениям Договора ВОИС об авторском праве, речь идет только о представлении произведения с помощью технических средств (радио, телевидения и иных технических средств));

(2) сообщение в эфир, т. е. сообщение произведения для всеобщего сведения (включая показ или исполнение) по радио или телевидению (в том числе путем ретрансляции), за исключением сообщения по кабелю;

(3) сообщение по кабелю, т. е. сообщение произведения для всеобщего сведения по радио или телевидению с помощью кабеля, провода, оптического волокна или аналогичных средств (в том числе путем ретрансляции).

В российском праве максимально близкий эквивалент существует только для «права доведения до всеобщего сведения», а именно: доведение произведения до всеобщего сведения таким образом, что любое лицо может получить доступ к произведению из любого места и в любое время по собственному выбору (доведение до всеобщего сведения).

Таким образом, даже корректный перевод не снимает проблемы расхождения между объемом понятия, которое подразумевается лицензией, и тем объемом, который предоставляется в соответствии с российским или европейским законодательством.

Учитывая проблемы, которые могут возникнуть в связи с введением нового понятия, в августовской редакции проекта версии лицензии Creative Commons 4.0 определение права «делиться» было полностью переработано. В новой редакции конкретизирован перечень прав, которые данное понятие в себя включает: право сообщать произведение (его экземпляр или производное произведение) для всеобщего сведения любыми средствами или способами, такими как публичный показ, исполнение или распространение, а также право доводить произведение (его экземпляр или производное произведение) до всеобщего сведения таким образом, что представители публики могут осуществлять доступ к таким произведениям из любого места и в любое время по их собственному выбору (п. «h» раздела I) [759]. С помощью приведенной формулировки удалось, с одной стороны, достичь максимального соответствия терминологии Договора ВОИС по авторскому праву, а с другой стороны, расширить перечень, поскольку сообщение произведения может осуществляться любыми способами (а не только средствами проводной и беспроводной связи, как предусмотрено в Договоре ВОИС).

Новым в проекте лицензии является введение определения некоммерческого использования, что, очевидно, снимет практические проблемы, связанные с толкованием данного понятия. «Некоммерческий означает не имеющий своей непосредственной целью извлечение прибыли или получение денежного вознаграждения. В целях настоящей Публичной Лицензии обмен произведения или Производного произведения на другие произведения, охраняемые авторским правом или Правами, аналогичными авторскому, посредством файлообменных сетей или посредством аналогичных средств является Некоммерческим Использованием при условии отсутствия выплаты денежной компенсации, связанной с таким обменом» (п. «g» разд. I) [760].

В целом можно сказать, что большая часть поправок направлена на прояснение формулировок, устранение дублирующих друг друга условий и достижение большего соответствия международным документам в сфере защиты авторского права и смежных прав.

Еще совсем недавно большинство авторитетных специалистов по праву интеллектуальной собственности были единодушны в том, что свободные лицензии несовместимы с действующим российским законодательством, причем настолько, что даже пытаться изменить ситуацию просто не стоит. Красной нитью в дискуссиях по поводу проблем, связанных с применением свободных лицензий, проходила идея о «маргинальное™» тех, кто хочет пользоваться такими лицензиями, и о «малоценности» результатов интеллектуальной деятельности, которые по этим лицензиям распространяются. Отсюда следовал вывод, что совершенно нецелесообразно «ломать» проверенную временем систему регулирования ради сомнительных и, вероятнее всего, временных феноменов. Причиной такого пренебрежительного отношения является, вероятнее всего, профессиональный «инстинкт самосохранения», один из гарантов стабильности и предсказуемости права. Удивляет, скорее, иное, а именно подчеркнутое невнимание к новым видам лицензий и их широкому распространению со стороны ученых-юристов. Как представляется, существующие проблемы не рассматривались как научные, поскольку не вписывались в действующую парадигму, которая, как и парадигмы в иных науках, включает в себя неукоснительно соблюдаемые членами научного сообщества конвенции, касающиеся системы понятий, дефиниций, используемых классификаций, методологических допущений, критериев постановки вопросов и выявления проблем.

Не случайно Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации, опубликованной в 2009 году, был предложен механизм, который позволяет решить проблему с добровольным ограничением авторских прав без использования свободных лицензий. В Концепции указывается на необходимость «разработать механизм выдачи правообладателем разрешений на свободное использование конкретных результатов интеллектуальной деятельности в указанных им пределах» [761]. Для целей нашего исследования принципиальное значение имеет следующее утверждение: «Это позволит избежать необходимости заключать лицензионные договоры (выделено автором. – Е.В .) при использовании таких результатов интеллектуальной деятельности в информационно-телекоммуникационных сетях в случаях, когда правообладатель хочет разрешить обществу свободно использовать объект в очерченных им пределах» [762]. Таким образом, Концепция развития гражданского законодательства предусматривала не легализацию свободных лицензий и лицензий Creative Commons, а введение механизма, который позволит автору распоряжаться своим исключительным правом без использования договора. Можно предположить, что свободные лицензии рассматривались разработчиками Концепции как не совсем удачный способ для решения очевидной практической проблемы – потребности в передаче неограниченному числу лиц (фактически обществу) значительно большего объема прав, чем это позволяет сделать конструкция лицензионного договора.

Иными словами, признавая наличие проблемы, ученые-юристы не считали необходимым вносить изменения в существующую систему регулирования. Вместо этого было предложено дополнить действующее регулирование вполне независимым механизмом, который позволит на неопределенный срок отложить легализацию свободных лицензий в Российской Федерации. Однако, к сожалению, приходится признать, что среди ученых не нашла отклика именно суть практической проблемы, которая не сводится к тому, что у авторов, в силу существующих в авторском праве презумпций, отсутствует возможность предоставлять пользователям право свободно (т. е. с минимальными ограничениями) использовать свое произведение. В действительности проблема заключается в необходимости обеспечить правовые условия для участия России в глобальном информационном обмене в сфере использования и производства/разработки программ для ЭВМ и произведений науки, литературы и искусства.