Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

Телемост Москва – Вашингтон, который провело РИА «Новости» 29 июля 2009 года [512], показал, что различия в методах регулирования между общим и континентальным правом не могут помешать объединению усилий по борьбе с новостным пиратством, поскольку и понимание ситуации, и понимание целей регулирования являются общими. Как и поправка братьев Марбургер, российский законопроект предусматривает использование для защиты законных интересов информационных агентств института недобросовестной конкуренции. Именно поэтому в числе иных изменений законопроект предусматривает внесение поправок в Федеральный закон «О защите конкуренции». Важно отметить, однако, существенное отличие от американской инициативы. Наряду с судебным запретом американцы предусматривают возмещение убытков новостных агентств исходя из прибыли, полученной конкурентами от размещения рекламы. Российский законопроект не предусматривает такой возможности, поскольку и административная ответственность, и ответственность за недобросовестную конкуренцию направлены не на возмещение убытков, а на пресечение соответствующих действий. Отметим и еще одно важное отличие отечественного законопроекта. Зарубежные издатели в попытке защитить свои интересы заняли крайне жесткую, можно сказать, радикальную позицию. Наказуемым, как они считают, должно стать любое несанкционированное использование принадлежащей им новостной информации. В отношении США такой радикализм проявляется, прежде всего, в уравнивании статуса «паразитирующих конкурентов» (организаций, предоставляющих доступ к новостям за плату) и так называемых «новостных агрегаторов» (прежде всего, поисковых систем, которые производят отбор новостей по запросу пользователя). Хотя Дэвид и Даниел Марбургер различают добросовестных компиляторов и компиляторов-паразитов, общая оценка подобной деятельности является негативной. Точно так же европейские специалисты настаивают на том, что в Интернете не должно оставаться ни одного места, где бы ни применялся закон.

Сопоставление американского и российского предложений по изменению законодательства можно представить в виде следующих таблиц:

Позиция зарубежных СМИ, как представляется, не учитывает как собственно правовые, так и социально-экономические факторы, оказывающие влияние на ситуацию. Российский законопроект в сопоставлении с американским имеет ряд преимуществ. Во-первых, в действующем российской праве уже существует основа для введения специальной защиты новостным материалам. Закон РФ от 27 декабря 1991 года № 2124-1 «О средствах массовой информации» и Федеральный закон от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» устанавливают как особый правовой статус информационных агентств, так и комплекс прав на сообщения информационного характера. Таким образом, отпадает необходимость защиты новостей средствами авторского права, что могло бы привести к негативным последствиям – неоправданному расширению перечня объектов и применению жестких санкций. Во-вторых, законопроект отражает позицию российских новостных агентств, которые, в отличие от своих зарубежных коллег, заботятся не только о собственных финансах, но и об интересах и нуждах общества [513]. Текст законопроекта рассматривался на первом заседании Совета по массовым коммуникациям Минкомсвязи в июне 2009 года [514], однако последующие шаги по его продвижению отраслевым министерством не предпринимались.

Если государство заинтересовано в обеспечении населения достоверной информацией, необходимо установить эффективную правовую защиту ее непосредственных производителей и в первую очередь информационных агентств. Имеющийся законопроект, как было показано, не лишен недостатков, но он вполне может быть взят за основу и доработан с учетом имеющихся замечаний. Принятие комплекса соответствующих поправок в действующее законодательство позволит обеспечить необходимый уровень достоверности информации в сфере производства и распространения новостей, создать условия для честной конкуренции, а также стимулировать дальнейшую деятельность тех, от кого зависит объем и качество новостей – информационных агентств как законных обладателей информации. Изменение законодательства в данных целях должно найти понимание не только у потребителей и пользователей, но и в бизнес-сообществе, поскольку ущемление прав непосредственных производителей нарушает экономически оправданный баланс интересов на информационном рынке.

В начале 70-х годов прошлого столетия Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) стала готовить предложения, касающиеся международной защиты компьютерных программ. К 1978 году ВОИС разработала модельный закон – Типовые положения по охране программного обеспечения вычислительных машин, – в котором для программ устанавливалась защита sui generis. Причин было несколько. Во-первых, как полагали разработчики, компьютерные программы в полной мере не соответствуют ни понятию произведения, ни понятию изобретения. Во-вторых, для установления правового режима регулирования компьютерных программ необходимо иметь дело со сложившейся экономической практикой, а в тот период она только формировалась. Однако позиция ВОИС не получила поддержки. В 80-е годы 20 века различные страны внесли поправки в свое законодательство об авторском праве, дополнив перечень охраняемых произведений компьютерными программами. США стали первой страной, которая приняла специальный закон об авторско-правовой охране компьютерных программ – Закон об авторском праве на компьютерные программы (Software Copyright Act) 1980 года. За ними последовали другие страны. Как указывает В.А. Корнеев: «В связи с этим оказалось неактуальным и заключение соответствующего международного договора, так как охрана прав авторов программ обеспечивается в соответствии с положениями Всемирной конвенции об авторском праве 1952 года и Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 года. Нынешнее состояние юридической науки и законодательства по проблеме охраны программного обеспечения позволяет считать вопрос применимости авторского права к произведениям подобного рода окончательно решенным» [516]. Согласимся с автором в том, что заключение международного договора в тот период перестало быть актуальной проблемой, однако тезис об окончательном решении вопроса о применимости к компьютерным программам именно авторского права мы готовы подвергнуть сомнению.