Татьяна Нуркаева - Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами

Другим, не менее важным аспектом обеспечения права человека на жизнь является проблема эвтаназии. В переводе с греческого «эвтаназия» означает «легкая, безболезненная смерть». Это проблема не столько медицинская, сколько нравственная, правовая. Она обсуждается уже на протяжении многих веков. Еще в 1516 г. Т. Мор писал, что «если болезнь не только не поддается врачеванию, но и доставляет постоянные мучения и терзания, то священники и власти обращаются к страдальцу с такими уговорами: он не может справиться ни с какими заданиями жизни, неприятен для других, в тягость самому себе и, так сказать, переживает уже свою смерть» [303].

Интересен факт, что отечественное уголовное законодательство, как дореволюционное, так и советского периода, пыталось урегулировать этот вопрос. Так, Уголовное Уложение 1903 г. признавало убийство, «учиненное по настоянию убитого и из сострадания к нему», умышленным убийством при смягчающих обстоятельствах (ст. 460 Уложения) [304].

УК РСФСР 1922 г. в этом вопросе пошел еще дальше. Он содержал норму, согласно которой не наказывалось «убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания» (примечание к ст. 143 УК) [305]. Однако это положение действовало всего шесть месяцев и в ноябре 1922 г. было отменено.

Сегодня официально эвтаназия в нашей стране запрещена. Согласно ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. медицинскому персоналу запрещается удовлетворять просьбу больного об эвтаназии – ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни [306]. Таким образом, в нашей стране запрещена не только активная, но и пассивная эвтаназия. Такие действия рассматриваются в теории как простое убийство и квалифицируются по ч. 1 ст. 105 УК. Вместе с тем законодатель предусмотрел среди обстоятельств, смягчающих наказание, совершение преступления по мотиву сострадания (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК).

Происходящие в стране перемены, в том числе влияние международных стандартов в области прав человека на наше внутреннее законодательство, вступление России в Совет Европы, признание естественных и неотъемлемых прав человека высшей ценностью общества и государства подняли обсуждение этой проблемы на новый уровень. По данным Всемирной организации здравоохранения, в мире ежегодно совершается более 500 тыс. самоубийств и примерно 7 тыс. попыток. Долгие годы укоренялось убеждение, что кончают с собой лишь психически больные. На самом деле они составляют всего 25–27 %, еще 19 %– алкоголики, а остальные– подавляющая часть – лица, которые никогда не лечились у психиатров и никогда не обнаруживали каких-либо поведенческих особенностей, позволяющих отнести их к категории больных [307].

Если среди естественных и неотъемлемых прав человека право на жизнь является самым ценным благом, которое дается ему от рождения, то вправе ли он сам распоряжаться ею? То есть можно ли говорить о «праве человека на смерть», и если да, то в каких случаях? Этот вопрос сегодня остается одним из самых дискуссионных. Не решен он и на уровне законодательства Совета Европы. На сегодняшний день в Европейскую комиссию по правам человека и Европейский Суд не поступало никаких дел в связи с этим вопросом. Ни в Комиссии, ни в прецедентном праве в связи с проблемой эвтаназии не рассматривается вопрос о допустимости самоубийства с юридической точки зрения, и остаются открытыми такие вопросы, как: охватывает ли право на жизнь обязанность жить и, соответственно, может ли индивид отказаться от этого права [308].

В России, например, немало сторонников законодательного разрешения эвтаназии. К ним в том числе относятся и врачи. Некоторые из них практикуют эвтаназию и считают ее правомерной в отношении новорожденных инвалидов, неполноценных, а также смертельно больных пациентов, которые ясно и отчетливо выражали свое стремление к смерти [309]. Есть сторонники эвтаназии и среди юристов. По мнению М. Н. Малеиной, в законе должна быть разрешена и активная, и пассивная эвтаназия. Не каждый имеет силы лежать парализованным, испытывать сильные постоянные боли. Не у всех одинаковое представление о качестве жизни. Поэтому решение об эвтаназии должно приниматься самим пациентом. Стоит ли жизнь продолжения – вопрос, который ни одно человеческое существо не может решить за другое. Поэтому на момент принятия решения гражданин должен быть дееспособным, а также не иметь каких-либо заболеваний, сопровождающихся навязчивой идеей смерти. Если, с точки зрения автора, пациент находится без сознания и ранее не оформил надлежащим образом свое согласие на эвтаназию, то соответствующие меры приняты быть не могут [310].

Однако есть и противники разрешения эвтаназии. Против эвтаназии всегда последовательно выступала церковь, считая ее смертным грехом. Среди юристов этой позиции придерживаются В. А. Глушков, С. В.Бородин, С. Ф.Милюков и др. [311]В. А. Глушков, например, считает легализацию эвтаназии в нашем обществе недопустимой, так как эта идея не имеет под собой этического основания [312]. Речь идет о том, что врач, допустивший эвтаназию, нарушает тем самым важнейший гуманистический принцип медицины, известный с древности. В соответствии с ним каждый врач должен бороться за жизнь больного до последнего его вздоха. Еще более категорично по этому поводу высказывается С. Ф. Милюков. Он считает, что эвтаназия затрагивает интересы и здоровых людей, которых достаточно легко и быстро (с помощью коррумпированных эскулапов) можно превратить в безнадежно больных. Она, с точки зрения автора, препятствует усилиям по разработке наиболее действенных средств спасения человеческой жизни и возрождает практику гитлеровских фашистов, ликвидировавших неизлечимо больных пациентов [313].

Если обратиться к опыту зарубежных стран, то следует отметить, что во многих из них широко обсуждается вопрос о введении эвтаназии. Опрос общественного мнения в Великобритании показал, что 72 % респондентов готовы одобрить эвтаназию при определенных обстоятельствах, 76 % опрошенных во Франции высказались за отмену закона, запрещающего эвтаназию. Американцы в пропорции шесть к одному поддерживают право пациента решить, нужно ли отключить сохраняющую их жизнь аппаратуру или нет. 82 % опрошенных жителей Японии согласны с тем, чтобы при полном отсутствии надежды на излечение прекратить дальнейшее существование пациента и «отключить» его систему жизнеобеспечения [314]. Более того, в настоящее время применение методов эвтаназии получило одобрение со стороны судебной практики таких государств, как Швеция, ФРГ, США, Голландия, Литва и др. Так, в США смертельно больная парализованная женщина, находясь в сознании, потребовала отключить аппарат искусственного дыхания, поддерживающий ее жизнь. Несмотря на возражения врачей, суд удовлетворил ее требование, указав, что было бы жестоко сохранять существование, переполненное болью [315].