Роман Ромашов - Право – язык и масштаб свободы

Реализация концепции конвейера обеспечивает включение юридического образования, науки и практики в единую функциональную систему целью организации и деятельности которой является осуществление правового сервиса публичных и частных интересов субъектов юридически значимых общественных отношений.

Юриспруденция как конвейер предполагает рассмотрение в качестве первичного цикла системы юридического образования. Данная система обеспечивает подготовку юристов двух категорий: юриста-практика (специалиста обладающего знаниями и навыками в области юридического ремесла) и юриста-исследователя (научного сотрудника – потенциального ученого). Соответственно, образование дает начало двум производным циклам – производственному и научному.

Производственный цикл связан с осуществлением практической юридической деятельности. К таковой следует отнести правовое нормотворчество, правовое обеспечение законных интересов субъектов, разрешение споров о праве, осуществление уголовного правосудия.

Научный цикл предполагает осуществление системных исследований связанных с выявлением наиболее важных проблем в сфере юриспруденции, моделированием механизмов их решения, а также построением вероятностных гипотез развития правовой реальности.

В условиях конвейера вышеназванные циклы являются взаимообусловливающими. От эффективности юридического образования зависит эффективность, как производственной деятельности, так и научных исследований в юридической сфере. В свою очередь практикующие юристы и юристы – исследователи пополняют контингент «образователей» и передают свои теоретические знания и практический опыт «образуемым». Таким образом, юриспруденция – конвейер представляет замкнутую систему, функционирующую по принципу «круговорота».

Важнейшим фактором, определяющим содержание юриспруденции как конвейера, является сущность правового регулирования. Правовое регулирование следует рассматривать в двух сущностных контекстах: управленческом и упорядочивающем. Управленческое воздействие права на общественные отношения предполагает восприятие права в качестве инструмента при помощи которого аппарат власти управляет обществом. При этом сам аппарат выступает в качестве «надправовой структуры» использующей право по своему усмотрению и, в свою очередь, находящейся вне сферы правового контроля и юридической ответственности.

Упорядочивающее воздействие права связано с восприятием права в качестве общего для всех субъектов порядка отношений. Аппарат управления формируется по принципу наемных и подотчетных обществу работников. В подобном понимании право приобретает двухсторонний представительно – обязывающий характер и рассматривается в качестве системы норм и отношений, объединяющих общество по принципу компромисса публичных и частных интересов.

В качестве фактора обусловливающего глобальный правовой нигилизм современного постсоветского общества (являющегося социальным основанием юриспруденции – конвейера) следует рассматривать несоответствие формально-юридической догмы и социально-правовой реальности. Большинством граждан вне зависимости от их социального и профессионального статуса, юридическая догма воспринимается как лишенная реальной юридической значимости декларация. При этом в качестве общезначимой регулятивно-охранительной системы воспринимается конструкция, в рамках которой разрешение правовой проблемы осуществляется не в соответствии с юридической догмой выражающейся в материальных и процессуальных нормах закрепленных в соответствующих формальных источниках, а в соответствии с субъективным пониманием права (квазиправовым понятием).

Основной проблемой современного юридического образования следует считать его переориентирование на подготовку мыслящих юристов, воспринимающих право не как возведенную в закон волю стоящего над правом и использующего право по собственному усмотрению центра публичности (государства, государя, государственного аппарата), а как общезначимый (в том числе и для представителей государственных структур) нормативный порядок отношений. Иными словами в качестве основной задачи юридического образования на современном этапе социально-политического развития следует рассматривать задачу, связанную с подготовкой юриста – гражданина, действующего в соответствии с догмой права и подчиняющегося исключительно правовым положениям и принципам. Подобный тип юриста должен постепенно вытеснить из системы юриспруденции – конвейера, юриста – подданного, выполняющего роль разумного, но полностью зависимого придатка аппарата публичной власти, исполняющего сервисную (обслуживающую) функцию в отношении наделенного властными полномочиями «заказчика».

В середине 90-х гг. ХХ века канадский ученый Билл Ридингс выпустил книгу под названием «Университет в руинах». Основные выводы, которые содержатся в этой работе, начинают подтверждаться в России чуть позже, чем на Западе. Одна из характеристик состояния университетского образования, которую выделяет Ридингс – кризис целеполагания: и высшее образование в целом, и юридическое образование, в частности, забывает, зачем оно существует, поскольку его прежняя основная миссия, а именно служение национальному государству, по всей видимости, уже необратимо утрачивает свою значимость [594]. Необходим поиск новых целей и соответствующих им средств. Но вместе с тем бытует иллюзия, будто бы прежние модели актуальны и ими можно руководствоваться.

Критерий выделения образовательной модели – не поверхностный, не декоративный, а определяющий суть образования – состоит вовсе не в том, что говорят преподаватели студентам, и даже не в том, что делают преподаватели, а в том, что в процессе образования делают студенты. Образование есть только там, где ведется деятельность. Поэтому основной вопрос, на который следует ответить, – чем в основном заняты студенты в современных юридических вузах, какова их роль в образовательной практике?

Наиболее распространенными видами занятости студентов в рамках господствующей модели являются два – пассивное присутствие и пересказ чужих слов. Две основных формы учебного процесса – это лекция (как правило, монолог с редкими и очень случайными вкраплениями диалога), и семинарское занятие, где студенты повторяют то, что прочитали или услышали.

Если говорить об этом господствующем принципе организации учебного процесса, то в его основании лежит вполне определенное представление о том, как устроена правовая система. Причем вовсе не обязательно это представление разделяется всеми преподавателями или даже большинством – они могут мыслить совсем по-другому, иметь иные взгляды или вообще не задумываться о сущности права, и тем не менее их практика объективно предопределяется этой моделью, поскольку, за редким исключением, преподаватели сами не изобретают содержания и форм образования, а используют в готовом виде то, что уже существует в практике.