Роман Ромашов - Право – язык и масштаб свободы

Социальную основу империи составляли возглавляемая императором царствующая династия и подданные, которые в свою очередь разделялись по сословному принципу, предполагающему выделение элитарных (дворянство, духовенство) и простых (буржуазия, купечество, крестьянство, пролетариат) сословий, принадлежность к которым была важной социально-правовой характеристикой населения страны. Переход из одного сословия в другое регламентировался сложным сводом правил и представлял самостоятельную сферу правового регулирования. Сословное неравенство, в частности, проявлялось в межличностных отношениях. К представителям низжих сословий обращались «на ты», те в свою очередь при обращении к «благородным» использовали «вы».

Российская Империя представляла собой «русское» государство, в котором сосуществовали и в целом мирно соуживались «русские» и «инородцы». При этом, важно подчеркнуть, что «национальный вопрос», в современном его понимании, в Империи не стоял. Отношение к русским/инородцам, определялось не столько фактом принадлежности к той или иной национально-языковой группе, сколько вероисповеданием. Русский в Российской Империи – это носитель Православной веры. «Русскими нас сделала Православная вера… Православная государственность превратилась в нашу отличительную черту, в то, что отличало нас от других народов» [205]. «В народном восприятии Святая Русь сливались с Вселенским Православием. Святая Русь есть везде, где есть православная вера» [206]. В процитированных тезисах содержатся очень важные положения.

Прежде всего не следует отождествлять «Святую Православную Русь» и государство Россию. Русь – это народ объединенный Православной верой. Государство Россия – это формализованная структура характеризующаяся обособленной территорией, административным/государственно – бюрократическим устройством, стратифицированным населением (российским обществом/нацией). В таком понимании можно и нужно говорить о более чем тысячелетней истории Руси, но не имеет смысла говорить о столь же значительном отрезке государственной истории России, получившей статус централизованного суверенного государства не ранее XVI века.

Говоря о Российской Империи как о русском государстве следует разделять два типа русских людей: «державных» и «имперских» [207]. «Державные русские» – это представители Православной веры и основные адепты идеи России как «Святой Руси». «Имперские русские» – все иные жители России, признающие ее в качестве государства устанавливающего общий имперский порядок и присягающие ей на верность, т. е. становящиеся «верноподданными» Российской Империи. При таком понимании инородцы/иноверцы (имперские русские), не являясь равными православным (державным русским), вместе с тем, не рассматривались в качестве «лиц второго сорта», ущемленных в своих субъективных правах. Переход «инородца» в статус «державного» русского – это вопрос принятия им Православной веры [208]. По сути, процесс тождественный, в современных условиях, принятию российского гражданства. Сегодня, Россию, наряду с полноправными гражданами, населяют иностранцы и лица без гражданства, которые в своем правовом статусе ограничены в отношении определенных правомочий (в частности не имеют права заниматься перечисленными в законодательных актах видами деятельности, замещать должности в аппарате государственной власти и др.). Принятие российского гражданства, такие ограничения устраняет. То же самое происходило в Российской Империи, когда человек принимал Православие. Так, для того, что бы стать русской императрицей, принцесса Алиса Виктория Елена Луиза Беатрис Гессен-Дармштадтская, немка по рождению и лютеранка по вероисповеданию, приняла православие и русское имя – Александра Федоровна, «восприняла русскую веру, принципы и устои царской власти» [209].

Православие в Российской Империи имело официальный статус государственной религии. Император носил титул защитника Русской православной церкви (РПЦ), государство выделяло средства на её содержание, признавало за церковными праздниками статус государственных, православные священники были представлены в школах и в армии. Другие традиционные вероисповедания составляли «признанные терпимые», представленные значительной частью населения империи: католики, протестанты, мусульмане, иудеи и буддисты. Они имели право свободно отправлять культ, вести религиозное обучение, владеть имуществом.

Наряду с государственной и признаваемыми религиями, в Российской Империи выделялись не признаваемые государством конфессии, которые именовались сектами и разделялись по степени их «вредности» на «вреднейшие», «вредные», и «менее вредные» [210].

«Менее вредные» или «терпимые непризнанные» – это, в первую очередь, старообрядцы («раскольники»), которые подвергались различным ограничениям, но принадлежность к которым сама по себе не считалась преступлением. В статье 60 Устава о предупреждении и пресечении преступлений говорилось: «Раскольники не преследуются за мнения их о вере; но запрещается им совращать и склонять кого-либо в раскол свой под каким бы то видом».

Отправление религий отнесенных к «непризнанным, нетерпимым и вреднейшим» квалифицировалось как противоправное и влекло государственное преследование в уголовном и административном порядке. Подобным преследованиям в Российской Империи подвергались: молокане, духоборы, хлысты (объявлены «особо вредными»), мормоны, штундисты (запрещены в 1894 году, будучи объявлены «сектою особенно вредною в церковном и общественно-государственном отношениях»), адвентисты седьмого дня (легализованы в 1906 году) и др.

Институт семьи в Российской Империи был основан на религиозной традиции и представлял собой «микромодель» государства, в котором муж – император, жена – императрица, дети – народ (любимый и бесправный).

Октябрьская социалистическая революция 1917 г. кардинальным образом изменила систему ценностных постулатов составлявших основу миропонимания российского общества. Идея иерархии была объявлена «пережитком проклятого прошлого» и заменена «прогрессивным» марксистско-ленинским учением основанном на постулате о «всеобщем равенстве». Причем, так же как иерархия в Империи, равенство (точнее «уравниловка») проявлялось практически во всех сферах государственной и общественной жизни советской России.

Уничтожение императорской семьи, ликвидация сословий, классовый террор имели своей целью формирование «нового» общества «мы», в котором безликие обращения «товарищ» и «гражданин», несли в себе качественно отличные смысловые нагрузки. Товарищ, означало принадлежность к «своим», единомышленникам и соратникам в борьбе за «светлое будущее» человечества. Гражданин – индивид, исключенный из коллектива «сотоварищей». Отсюда: «товарищ командир» и «гражданин начальник». Противопоставление товарищей и граждан, наглядно показывает раскол постреволюционного общества на две враждебных группировки: «революционеров и контрреволюционеров», «красных и белых», «представителей нерушимого блока коммунистов и беспартийных и врагов народа». Причем бескомпромиссность такой дифференциации, на первых этапах построения социализма, нередко приобретала гротесковые формы. К примеру, уголовный элемент объявлялся классово близким и идейно сочувствующим революции, в то время, как представители «эксплуататорских классов», поголовно относились к «врагам народа», с соответствующими последствиями.