Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Пример. Сторона защиты просит в заседании время для консультации «около часа». Текущее время – 14–00. Раздражённый этой наглостью судья вынужден уступить просьбе защиты, но объявляет перерыв в заседании до утра следующего дня. В здании суда помещений для продолжительных консультаций не предусмотрено. Тебя направляют этапом в СИЗО. В изолятор ты прибудешь этак часа через два в лучшем случае. Время – 16–00. Около часа продлится приёмка тебя по документам, и только к 17–00 ты можешь быть выведен на внекамерное мероприятие, в том числе на свиданку к защитнику. Всё это время твой защитник с внешней стороны дожидается твоих прибытия, оформлений, свободных кабинетов. И ко времени истечения всех этих заморочек рабочий день будет закончен приёмными часами посетителей. Значит, изначально это ясно, свидание или вовсе не состоится, или может продлиться лишь краткое и недостаточное время. А на следующий день тебя вновь спозаранку выдернут на этап. В заседании сторона защиты будет втирать судье обо всех препятствиях и необеспечении возможности консультаций при указанных причинах. Но право так и не реализовано! В чьи же интересах такие мозготрахи, по чьей они вине? Или судья не был заранее в курсах о таких проблемах? Нет, это обычное издевательство под лозунгом: «чтоб впредь неповадно было!». Но и ты этому недоБогу способен отвечать той же банкнотой. Его и сторону обвинения вряд ли обрадуют твои последующие и частые требования консультаций, например, каждые полчаса по десять минут в самое неподходящее время. Демонстрация зубного аппарата, принуждения уважать себя и свои права – непременный атрибут противодействий. Если тебе не позволяют нормально работать, создают помехи, почему для этих (чуть не вырвалось – «сволочей») ты должен обеспечивать комфорт и уют? Кроме собственно консультаций у обвиняемого могут быть и иного рода неотложки. И подобными, нередкими требованиями (то ссать, то срать), заявляемыми в самый неудобный для этих (опять едва не вырвалось – «мерзавцев») момент, например, в ходе выступлений участников от обвинения или исследования их же доказательств, сам процесс насыщается суматохой и нервяком. Подобными выходками (и входками тоже) ломается допрос свидетелей, выступление обвинителя в прениях, речь судьи в напутствии присяжным и т. д. Конечно, и к тебе отношение не улучшиться. Что ж, доставай бронежилет или меняй почаще памперсы.

Обвиняемый вправе участвовать с разрешения следователя в следственных действиях, производимых по ходатайству зашиты, знакомиться с протоколами этих действий и подавать на них замечания.

Странными созвучиями плещет этот гнилой рояль: вправе участвовать, но с разрешения. Очередное право одной (равной) стороны поставлено в зависимость от разрешений другой стороны. Если следак разрешит, то обвиняемый вправе, а если не разрешит, то не вправе что ли? Куда само Право то в этом случае деется? Какова состязательность! Всё на откуп мнению и желаниям мусоров – стороны обвинения, не в интересах которой способствовать усилению позиции защиты. Ведь именно о необходимости получения доказательств защиты предложено в статье. По ходатайству участников стороны защиты и по результатам истребованных (просимых) следственных действий логично должны бы появляться именно доказательства в пользу защиты. Хотя в случаях откровенной бестолковщины или злонамерений кого-либо от защитных рядов, могут быть инициированы в том же порядке и процедуры на пользу противостоящей стороны. Если следак видит возможный ущерб интересам обвинения от воплощения следственных действий по ходатайству защиты, то своей властью он непременно будет изыскивать причины для облома таких инициатив.

По прямому смыслу обсуждаемой нормы, для реализации закреплённых в ней Прав требуется выполнение нескольких условий: наличие ходатайства о производстве конкретного действия – это раз; прошение о непосредственном участии – это два; ходатайства должны исходить от самого участника защиты, кто вправе и желает действия и участия своего (а не, например, от потерпевшего или через адвоката от имени обвиняемого) – это три; следак должен дать разрешение на участие – то ж четыре; само ходатайство о проведении следственного действия должно быть удовлетворено – пять. И следаку не составляет труда в таких процессуальных дебрях изыскать формальное основание для отказа, тем более, когда ему овцы противостоят. Вот и получается: ты вправе, но попробуй-ка этим Правом воспользоваться.

А самые отважные мусора толкуют эту норму ещё прикольнее. Их пониманием разрешительные функции распространяются и на знакомство с протоколом, и на возможность подачи замечаний на них. Одновременно позволяют себе от вольного определять объект замечаний: то ли замечания на протоколы, то ли – на следственные действия. Реактивное мнение по этим условиям тебе озвучат только устно, конечно, дабы попытаться обмануть или осадить. Знай же, мой стадный товарищ, что для знакомства с протоколами и для подачи замечаний разрешений не требуется. Замечания подаются на протокол в целом, так как в нём, кроме самого следственного действия фиксируются и другие важные сведения, с правильностью отражения которых ты так же можешь не согласиться и заявить об этом (разделы об участниках, о разъяснениях, о времени и месте…). Знакомство с протоколом может быть по твоему усмотрению непосредственным, путём оглашения или осуществляться путём предоставления копии на руки. Только учти: знакомство – это однократное приобретение знаний о существе ранее незнакомого тебе объекта. Это как с девушкой, дважды знакомиться с которой невозможно, так как после первого знакомства ты как бы уже с ней знаком. Резерв остаётся только в плане более глубокого, подробного знакомства. Ну, ты понимаешь о чём я… Поэтому, когда овцы вновь просят ознакомить их с протоколами, с которыми знакомство ранее уже состоялось, мусора таких отшивают. Необходимо в таких случаях указывать о недостатках, недостаточности прежних знакомств, причинах этого.

Участие по удовлетворённым ходатайствам подразумевается второстепенной ролью. Опорный участник действия – всегда следак, а твоё участие вернее будет обозначить присутствием, соглядатайством этого действия, и лишь иногда, по отдельным видам действий, получишь возможность на некоторую активность. Так, при допросе свидетеля ты и защитник сможете задать ему свои вопросы, тем самым обретя функцию допрашивающих; а при осмотре места происшествия – указать на значимые обстоятельства, объекты внимания и дать свои пояснения; а в ходе следственного эксперимента – стать во плоти объектом воссоздания ситуации; а при вскрытии трупа – собственноручно покопаться в кишках покойника (шутка). Как раз последний, идиотский пример указует, что имеются такие действия, где участие обвиняемого и (или) защитника практически невозможны, не реализуемы либо могут быть доступны эпизодически, а то и вовсе запрещены. Сомнительно соучастие в любых экспертных исследованиях. Их большинство длительны во времени (дни, недели, месяцы). Некоторые, как медицинская экспертиза трупов, не планируемы по частям, имеют срочный характер, и эксперт не в состоянии сверять время исследований сообразно возможностям участия других лиц. Само исследование может быть комплексным, осуществляться вразброс по разным лабораториям, экспертам, а по времени даже одновременно. Уже из этого видно, что нет условий обеспечить участие обвиняемого, особенно – арестованного. Да и само участие твоё, даже будь оно обеспечено, не выйдет за рамки наблюдения. Если ты не обладаешь специальными познаниями по предмету исследований, то и не вкуришь суть происходящего, смысл манипуляций экспертов, а они со своей стороны не обязаны всякое свое действие сопровождать комментариями, объяснениями, согласованиями, а мыслительные процессы – озвучивать для присутствующих. Согласись, это будет балаган, а не работа. Пусть даже разъяснения по порядку следственного действия и включены в обязанность следака, только следак и сам в этих вопросах подробностей экспертиз полный профан. Он не в состоянии сам-то понимать большую часть производимого перед его взором без соответствующих разъяснений, не способен контролировать процесс. Больше скажу, даже «вопросы эксперту» изначально формулируют сами эксперты. Это их царство. Что тогда говорить о таких балбесах, как мы с тобой.