Т.В. Анисимова - Современная деловая риторика: Учебное пособие

Это консультация. В отличие от первого примера, здесь не перечисляются конкретные шаги; в отличие от второго примера, предполагается, что спрашивающий воспользуется объяснениями специалиста и поступит в соответствии с ними. Здесь разъясняется правомерность обращения в суд и дается совет относительно конкретной суммы иска.

§ 91. Мнение- это описание собственного восприятия предмета, субъективный комментарий к происходящему и должно строиться как таковое: содержать примеры из своей жизни, рассказывать о том, что оратор чувствовал, видел, думал по поводу обсуждаемого предмета. При этом должно быть понятно, что эта оценка именно субъективная, что он не претендует на истину в последней инстанции.

Оратор, как правило, принимает одну из двух статусных ролей. Первая роль — участник собрания. В этом варианте может выступать как рядовой член коллектива, так и руководитель. В последнем случае не подчеркивается более высокий статус, оратор высказывается на равных с остальными (по крайней мере, это так выглядит). Форма мнения выбирается из-за того, что оратор не имеет намерения категорично предъявить свою позицию либо потому, что вопрос очень сложный и спорный, и у него нет полной уверенности в правильности своего предложения по его решению, либо из ораторской предосторожности, поскольку аудитория квалифицируется как конфликтная и форма мнения должна послужить делу примирения с ней. Вторая роль оратора — интересная личность (ученый, эксперт, редкий специалист…), поэтому его взгляд на проблему представляет интерес для слушателей, его просят высказаться (это гораздо более конвенциальная разновидность). Особенно часто этот вид мнения встречается в рамках интервью, когда обсуждается некоторый теоретический вопрос, не предполагающий немедленного принятия решения аудиторией.

По форме жанр мнения существует в двух отчетливых разновидностях. Он может быть разновидностью макрожанра речь в прениях , а может реализовывать макрожанр реплика.

В первом случае ему, как и любой другой форме этого макрожанра, присуще стремление к тесному взаимодействию с другими речами в рамках совещания, а также косвенная нацеленность на то, чтобы способствовать выработке определенного решения, т. е. сверхзадача речи — убедить в правильности своей позиции. Это развернутая речь с традиционной структурой. Во вступлении формулируется в том или ином виде проблема, основная часть делится на микротемы, в которых разворачивается аргументация, заключение содержит вывод из сказанного (см. описание речи в прениях ).

Если оратор — участник собрания и сверхзадача его речи — повлиять (прямо или косвенно) на принятие решения, то основной упор делается на то, чтобы дать ситуации субъективную оценку. Примером такой речи может служить выступление Ю.Н. Афанасьева на 1 Съезде народных депутатов СССР (см. Приложение). Речь начинается с предъявления проблемы: " Я думаю, мы должны и обязаны также критично оценивать свою собственную деятельность на Съезде. И в этом смысле по ряду причин, о которых я и вышел сказать, вчерашний день работы нашего Съезда на меня произвел удручающее впечатление ." Именно объяснению этой оценки работы Съезда как удручающей его и посвящена вся дальнейшая речь: почему впечатление удручающее? 1) не прислушивались к дельным предложениям, 2) сформировали сталинско-брежневский Верховный Совет, 3) агрессивно-послушное большинство завалило принятие всех важных решений. Все положения подтверждаются эмоциональными аргументами (иллюстрации, оценки).

Если оратор — эксперт, то чаще всего он предъявляет свое видение сложного теоретического вопроса с целью помочь аудитории разобраться, проникнуть в суть явления. В качестве примера приведем выступление Ю.Ю. Болдырева в передаче «Мы» (см. Приложение). Обсуждается вопрос о сущности власти, участники приходят к выводу, что любая власть безнравственна. Задача оратора состоит в том, чтобы показать, как лично он видит механизм формирования власти, чтобы она была подконтрольна народу, действовала во имя его блага. Хотя этот вариант в целом более рациональный, чем предыдущий, основу аргументации также составляют иллюстрации и оценки.

В рамках репликимнение выглядит как ответ на вопрос (реально заданный или предполагавшийся). Поэтому в этом случае вступление отсутствует, а основная часть обычно представляет собой сообщение общего положения (принципа, суждения) и дальнейшую конкретизацию его при помощи иллюстраций из своей (или другой, хорошо известной оратору) практики.

Я тут читал Шопенгауэра. У этого реакционного философа есть в одном месте, по-моему, подходяще. Кто хорошо мыслит, хорошо и излагает. Это его слова. Я думаю, что мы можем и так сказать: кто темно излагает, тот темно и мыслит. И еще он говорит: непонятное сродни неосмысленному. Я к чему это? Сидел я как-то среди них. Среди вейсманистов-морганистов. Нет, не в качестве разделяющего, уж тут можете не сомневаться. В качестве любопытствующего и ничего не понимающего. По-моему, они сами не все понимают, что говорят. Кроссинговер… Реципрокность… Аллель… Так и сыплют. Я думаю, ясная мысль нашла бы для своего выхода попроще слова. Вот академик Кассиан Дамианович Рядно. Когда говорит — все ясно. И подтверждение — не таблица, не муха без крыльев, а матушка-картошка! “Майский цветок”! Как Чапаев — на картошке доказывает! Или наша Анна Богумиловна — на семинарах говорит просто, ясно, любо послушать. И пшеничку кладет на стол, скоро сдаст в сортоиспытание… (В. Дудинцев)

Это пример реплики в форме мнения , где оратор выступает как рядовой участник собрания. Тезис: "считаю генетику лженаукой, поскольку она излишне усложнена и оторвана от жизни". В качестве общего суждения предлагается ссылка на работу Шопенгауэра, которая иллюстрируется затем примерами из деятельности генетиков, с одной стороны, и биологов школы Рядно, с другой. Сравнение методов их работы должно подвести слушателей к согласию с тезисом оратора. Здесь наблюдается косвенное взаимодействие с предшествующими выступлениями, однако такое взаимодействие может быть выражено и прямо:

Мы, конечно, люди, отравленные иждивенческой психологией. Я не во всем согласен с Константином Райкиным, хотя он мне чрезвычайно симпатичен. Я думаю, что утверждения типа: получил диплом поэта, и значит ты должен получать за это деньги и должны издаваться твои поэтические вирши — это утверждение неправильное. Так не получается. И Париж трудно упрекнуть в эстетическом мракобесии, но там финансируется государством не больше 3–4 театров. У нас должен обязательно финансироваться Большой театр, обязательно МХАТ, обязательно Малый театр, возможно, Вахтанговский, возможно, Оперетта. А вот Ленком не обязательно должен финансироваться. Важнее Эрмитаж, важнее музеи, важнее библиотеки, важнее учебные заведения, где формируется основа нашей духовности. Поэтому в какой-то момент нужно пересматривать, достоин ли творческий коллектив или творческая личность государственного финансирования. (М. Захаров)