Ноам Хомский - О природе и языке

Возвращаясь к запросу на огромный бюджет Пентагона в марте 1990 г., отметим, что еще одной его причиной была необходимость поддерживать «оборонно-промышленную базу», эвфемизм индустрии высоких технологий. Распаленная риторика про чудеса рынка ухитряется затуманить тот факт, что динамичные сектора экономики в очень большой степени полагаются на обширный государственный сектор, который служит для того, чтобы социализировать затраты и риски, при этом приватизируя прибыль, — еще одно общее наблюдение относительно индустриального общества, прослеживающееся на множестве примеров еще со времени британской индустриальной революции. В США со времен Второй мировой войны эти функции в значительной степени выполняются под прикрытием Пентагона, хотя на самом деле роль военных в экономическом развитии восходит к самым первым дням промышленной революции, не только в Соединенных Штатах, о чем хорошо известно историкам экономики.

Коротко говоря, падение Берлинской стены привело к важному риторическому сдвигу и к молчаливому признанию, что прежние предлоги были надуманными. Когда-нибудь даже можно будет признать тот факт, что при рассмотрении конкретных ситуаций от факторов «холодной войны», приводившихся для оправдания различных преступлений, обыкновенно ничего не остается: никогда не исчезая в полной мере, конфликт сверхдержав не имел ничего, подобного той значимости, которая регулярно провозглашалась. Но то время еще не пришло. Когда же такие вопросы поднимаются вне рядов секулярного священства, то выскочек игнорируют, или же, если заметят, то их назидательно поучают последить за своими манерами и высмеивают за повторение «старых, затасканных штампов», — которые систематически замалчивались и по-прежнему замалчиваются.

До сих пор я ссылался на открытые документы, но, поскольку мало о чем сообщалось, эта информация имеет ограниченное хождение в узких, в основном в диссидентских кругах. Далее мы обратимся к секретным данным по планированию на высоком уровне в эпоху после «холодной войны».

Рассекреченные документы Пентагона описывают старого противника, Россию, как «среду, насыщенную вооружениями». По контрасту, новый враг — это «среда, насыщенная целями». На Юге, с его устрашающей «технологической изощренностью», много целей, но оружия немного, хотя мы помогаем преодолеть эту недостаточность путем массивных передач вооружений. Этот факт не ускользает от внимания военной промышленности. Так, корпорация «Локхид-Мартин» призывает к увеличению числа государственных субсидий на продажи истребителей F-16, которые мы предоставляем потенциальным «государствам-из- гоям» (вопреки возражениям 95% общественности).

Для работы по целям на Юге требуются новые стратегии. Одной такой стратегией является «адаптивное планирование», допускающее быстрое развертывание действий против малых стран: например, уничтожение половины резервов фармацевтических препаратов в бедной африканской стране в 1998 г., погубившее, вероятно, десятки тысяч человек, хотя мы об этом никогда не узнаем, потому что официального расследования не будет. Робкая попытка инициировать расследование в ООН была заблокирована Вашингтоном, а если какие-то расследования и предпринимаются на Западе, то достоянием гласности они не стали. Для того чтобы игнорировать эту тему, имеются веские причины: эта бомбардировка по определению не была преступлением. Исполнитель слишком силен, чтобы совершать преступления; он лишь осуществляет «благородные миссии» в порядке самообороны, хотя иногда эти миссии не достигают цели из-за серьезных недостатков при планировании, в силу отсутствия взаимопонимания или нежелания общественности «принять на себя бремя мирового лидерства».

Наряду с «адаптивным планированием» необходимы технологические инновации, объясняет Пентагон: например, новые «атомные мини-бомбы», предназначенные для использования против слабых и беззащитных врагов на насыщенном целями Юге.

А из важного исследования Стратегического командования США (СТРАТКОМ), выполненного в 1995 и частично рассекреченного в 1998 г., мы узнаем еще кое-что. В этом исследовании, озаглавленном «Основы сдерживания после „холодной войны”», дается обзор «основных выводов за несколько лет размышлений о роли ядерных вооружений в эпоху после „холодной войны”». Первостепенным выводом является то, что ядерные вооружения должны остаться основой политики. США, поэтому, должны игнорировать центральные положения Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которые требуют добросовестных усилий, направленных на ликвидацию ядерного оружия, и твердо отвергать всякий запрет на право первого удара. Применение ядерного оружия США может быть либо реакцией на какое- то действие, которое не понравится Вашингтону, либо «упреждающим». Вариант первого удара должен включать в себя возможность атаковать неядерные государства, подписавшие ДНЯО, вопреки международным конвенциям.

Два года назад в ноябре 1997 г. президент Клинтон официально утвердил эти рекомендации в Директиве президента 60 (Presidential Decision Directive —PDD 60), строго засекреченной, но избирательно раскрытой. Эта Директива санкционировала первое применение ядерного оружия и сохраняет триаду средств доставки ядерного оружия — межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), баллистические ракеты, запускаемые с подводных лодок (БРПЛ) и стратегические бомбардировщики. Все эти средства должны оставаться в «позиции „запуск по предупреждению*», тем самым продлевая режим повышенной боевой готовности прошлых лет, с его постоянно присутствующей опасностью для выживания человечества. Для выполнения этих решений были инициированы новые программы, среди них — программа использования гражданских ядерных реакторов для производства трития для ядерного оружия, пробивающая брешь в том барьере между гражданским и военным использованием атомной энергии, который стремился установить ДНЯО. Планируемая национальная система противоракетной обороны, упраздняющая Договор о противоракетной обороне, с большой вероятностью подстегнет разработку оружия массового уничтожения потенциальными противниками, которыми эта система будет восприниматься как оружие первого удара, при этом, как правдоподобно аргументируют многие стратегические аналитики, угроза случайного начала ядерной войны только повысится.

Исследование СТРАТКОМа акцентирует потребность в достоверности (credibility): противников, даже потенциальных, необходимо напугать. Этот момент вам сможет разъяснить любой мафиози. Вспомним, что «поддержание достоверности» было единственным серьезным аргументом, который предлагали Клинтон, Блэр и их соучастники по бомбардировкам Югославии, хотя секулярное-то священство предпочло другую трактовку, вызывающую образы этнических чисток и варварств, которых не найти в детальных записях, представленных Государственным департаментом, НАТО и прочими западными источниками, — которые, что интересно, в основном игнорируются в обширной литературе оправдания натовской войны. Весьма типичный пример предпочитаемой версии, взятый из International Herald Tribune / Washington Post , таков: «Сербия напала на Косово для того, чтобы раздавить албанское сепаратистское партизанское движение, но при этом погибли 10 тыс. мирных жителей, а 700 тыс. были вынуждены покинуть свои дома и искать прибежища в Македонии и Албании. НАТО атаковало Сербию с воздуха во имя защиты албанцев от этнических чисток, [но] при этом погибли сотни сербских мирных жителей и был спровоцирован массовый исход десятков тысяч человек из городов в сельскую местность». Что принципиально важно и не вызывает разногласий, — так это то, что порядок событий был обратным, но правду не так-то просто привести в соответствие с теми «принципами и ценностями», которые обеспечивают себе более утешительный образ.