Александра Баркова - Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

О Руская землѣ! Уже за шеломянемъ еси!

Се вѣтри, Стрибожи внуци, вѣютъ съ моря стрѣлами на храбрыя плъкы Игоревы. Земля тутнетъ, рѣкы мутно текуть, пороси поля прикрываютъ, стязи глаголютъ: «Половци идуть»; отъ Дона, и отъ моря, и отъ всѣхъ странъ рускыя плъкы оступиша. Дѣти бѣсови кликомъ поля прегородиша, а храбрии русици преградиша чрълеными щиты.

Яръ Туре Всеволодѣ! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрѣлами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо, Туръ, поскочяше, своимъ златымъ шеломомъ посвѣчивая, – тамо лежатъ поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя отъ тебе, Яръ Туре Всеволоде! Кая рана дорога, братие, забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глѣбовны, свычая и обычая!

Были вѣчи Трояни, минула лѣта Ярославля, были плъци Олговы, Ольга Святьславличя. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрѣлы по земли сѣяше…. Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась. Тогда по Руской земли рѣтко ратаевѣ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себѣ дѣляче, а галици свою рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уедие.

То было въ ты рати, и въ ты плъкы, а сицей рати не слышано! Съ зараниа до вечера, съ вечера до свѣта летятъ стрѣлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещатъ копиа харалужныя въ полѣ незнаемѣ среди земли Половецкыи. Чръна земля подъ копыты костьми была посѣяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли!»

Смотрите, этот пассаж про Олега Гориславича очень интересную ритмическую роль играет. То есть идет накал-накал-накал, достигающий апогея в образе Всеволода, затем идет резкий спад, все выдыхают, все расслабляются, исполнители расслабляются, слушатели расслабляются, а потом идет кода, описание уже разгрома войск Игоря.

Это была филология и немножко риторики. А теперь давайте дальше разбираться с личностью автора «Слова». Что он в этом пассаже про Олега Гориславича сказал?

Вопрос первый. Кто такой Олег Гориславич? Посмотрели на заголовок произведения, которым мы с вами уже час с лишним занимаемся. «Слово о полку Игореве, Игоря Святославича, внука Ольгова». Это дедушка Игоря. По паспорту – Олег Святославич. Кто его Гориславичем назвал? Наш гений. К вопросу о его социальном положении, оцените. Князей берется Гориславичами обзывать. Ох, явно древнерусский генерал, не ниже! Но давайте всё-таки посмотрим, что же он написал в этом самом пассаже, прагматика которого, как я уже десять раз сказала, – отдышаться. Он, во-первых, Игорева деда обозвал Гориславичем. Это хорошо запоминается. Вы не помните из истории, что этот князь такого нехорошего натворил, но само имя-отчество у вас со школы на слуху. Как потом скажет Николай Васильевич Гоголь, крепко выражается русский народ!

Что про Олега Гориславича сказано? «Тогда… погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась». Век человеческий сократился в княжьих крамолах. Тогда по Русской земле редко покрикивали пахари, но часто граяли вороны, деля трупы. «А галици свою рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уедие» (на пир). Галки говорили по-своему, собираясь мертвыми телами попировать. Очень добрая картина. Что это за пассаж, зачем он нужен и почему он стоит перед описанием разгрома русского войска? Я уже сказала, «Слово о полку Игореве» – это текст, который писался не для Карла Маркса. Это текст, который был написан участником событий, явно практически сразу по возвращении Игоря из плена, и имеет очень жесткую политическую и военную прагматику. Не художественную. Он написан очень образованным человеком, поэтому перед нами литературный шедевр. Но на это надо смотреть как на образец политической публицистики . Его прагматика очень проста: князь, хватит губить дружину! Ну, хватит уже! Прямой критики наше чудушко не понимает. Поэтому мы кого будем критиковать? Его дедушку. Вот, посмотри, князь, ты-то у нас хороший, давай мы все объединимся за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святославича, а вот твой дедушка, Олег Гориславич, вот посмотри, что при нем было. И к чему это приведет? Причем заметьте, это было «было въ ты рати, и въ ты плъкы»(в те рати и в те походы), «а сицей рати не слышано!»То есть твой разгром, князь, самый крутой разгром. А у меня вопрос робкий, из зала: это был комплимент или наезд? Я вот не поняла. Каков стратег, а? Вы понимаете, что всё это исполнялось перед Игорем? Просто-напросто. Вот ему и польстили очень мощно, и в то же время пытаются до его крошек подсознания все-таки достучаться, подкрутить ту извилину, которая вмятина от шлема. И завершает всё это уже описание разгрома.

Мы с вами с основным разобрались. Пусть и у нас будет пауза на отдышаться, не несущая исторической аналитики. Кстати сказать, что «Слово о полку Игореве» рассчитано на исполнение вслух – вы в этом сейчас убедились на моем примере. А кроме того, мне встречалась версия, что, возможно, это исполнялось на два голоса, потому что там в одном месте, когда речь идет о половцах, говорится «крычатъ телѣгы полунощы, рци, лебеди роспущени» – идут половцы, у них телеги с несмазанными колесами, поэтому они очень громко скрипят, то есть вот кричат, да, а войско Игоря так спит, что вы понимаете, этого не слышит. Н-да. И дальше обычно переводят как «словно лебеди вспугнутые». Но вот это «рцы», это ведь второе лицо? И я в одном из сборников статей о «Слове о полку Игореве» встречала версию, что, возможно, это надо переводить как «ты бы сказал, что это лебеди вспугнутые», то есть это исполнялось на два голоса. Одного «рцы», наверное, маловато, но вот есть такая версия.

У нас есть еще очень важный пассаж относительно любовной тематики, которая в «Слове о полку Игореве» есть и еще как есть. То, что не проходили в школе.

Домонгольский период – это была культура, где положение женщины радикально отличалось от системы христианских требований. Потому что христианская жена что должна делать? Она должна повиноваться мужу. Об этом мы с вами будем говорить, когда речь дойдет до «Петра и Февронии» и культурной ситуации в послемонгольской Руси. А пока – домонгольская вольница. Если же мы с вами почитаем берестяные грамоты по любовной тематике, то мы там встретим некоторое количество признаний в любви, причем есть достаточно известная грамота, когда зовут замуж с формулировкой «я хочу тебя, а ты – меня, а в том свидетель такой-то». И богатое воображение современных читателей предлагает варианты, чего именно он был свидетелем. Оставляя в стороне подробности интимной жизни новго родских влюбленных, оцените формулировку «я хочу тебя, а ты – меня». Вы хотели гендерного равноправия? Добро пожаловать в двенадцатый век! Один из скандинавских конунгов, Харальд Суровый, писал Елизавете, дочери Ярослава Мудрого, любовную песню, с рефреном «дева в Гардах пренебрегает мной» («в Гардах», то есть на Руси, в «Стране городов»). Среди берестяных грамот есть любовное признание девушки, причем образованной, написанное очень хорошим языком, хорошим стилем: «Я посылала к тебе трижды. Что же ты ко мне не приходил? Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе?» – и так далее, большая грамота, хорошо сохранилась. И очень грустная история. Заметьте, девушка не просто грамотная, она из хорошей семьи, судя по ее речи. И нормально то, что она сама зовет на свидание. Примеры этого можно продолжать. Вы помните Анну Ярославну, как ее выдали замуж за французского короля. Вы, возможно, знаете, что сохранился документ, где стоят две подписи: «Анна Рейна» кириллическими буквами, а рядом стоит крест, явно – подпись ее высокообразованного супруга. Вы не знаете другие подробности ее жизни: после того как она овдовела, у нее еще была любовная история во Франции, закончившаяся вторым браком. Короче говоря, в домонгольской Руси никто женщин не запирал, и вообще свобода знатных городских дам была достаточно высокой. А уж в деревнях со свободой женщины всегда всё было в порядке, абсолютно… в смысле не «женщин», простите, я некорректно термин употребляю речь идет, конечно, о незамужних девушках. Это мы с вами будем разбирать в свое время, в частности в связи с Татьяной, русскою душою. Сравнить ту новгородскую грамоту XI века с письмом Татьяны, сделать поправку на эпоху, и ей-богу, нет никакой разницы, вот примерно такое же любовное письмо Татьяна и написала. И последствия, боюсь, у той новгородской девушки были примерно такие же, как у Татьяны. Вы заслушали дайджест лекции «Пушкин – наше всё». А потому он и «наше всё», что он-то про эту грамоту, логично, ни коим боком знать не мог, но суть проблемы передает близко к тексту.