Олег Демидов - Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«Ленинградская правда» от 18 августа 1951 года публикует статью «Порочная пьеса» – в ней практически повторяются обвинения «Литературки». Причем если «Литературка» дала обзор, то «Ленинградская правда» полностью посвятила текст нашим героям. На этом газета не унимается и 26 августа 1951 года публикует следующую статью – «К новому расцвету театрального искусства»:

«Драматурги, работающие над новыми произведениями, часто избегают их обсуждения, спешат поскорее пустить пьесу в театр. Только в результате приятельских отношений, имеющих место в секции драматургов, могла увидеть свет порочная пьеса М. Козакова и А. Мариенгофа “Остров великих надежд”».

Мариенгоф не дремлет и уже 27 августа пишет Козакову:

«Минечка, дорогой ты мой!

А не написать ли нам письмо Суслову? Писку тут нет никакого. Терять нам нечего, а чем фортуна не шутка – вдруг выручит пьеску! А ведь сейчас-то ей полная крышка. Тут уж ни великих надежд, ни самых маленьких: ни один театр на 1/6 части нашей планеты после той “лёгкой перестраховки” её не поставит, если… если за неё не заступятся.

Вот только об этом и надо написать Суслову, что этими несколькими строками в “Литературной газете” у “Острова” отнята всякая сценическая жизнь, а, де, охотники ставить были и, мол, в Ленинграде тоже – БДТ. А теперь они в сторону. И ещё сказать несколько слов о том, почему

“Остров” не был выпущен в Лен. Комсомоле (Дудников, Лебедев).

Написать скромно, точно, ни на кого не жалуясь, не подсказывая, что делать. Если Суслов к пьесе относится сносно (надо думать, что это так), он сам найдёт выход.

Словом, Минечка, попытка – не пытка! А?»

Пока идёт письмо, появляются новые статьи.

«Литературная газета» от 22 сентября 1951 года публикует текст «Вопреки исторической правде». Вся статья – разбор пьесы, в конце вывод: «Опубликовав пьесу, редакция “Звезды” ещё раз показала, как она нетребовательна к своим авторам и как равнодушна к возросшим запросам читателей». Следом подключается и орган ЦК ВКП(б) – журнал Ленинградского областного и городского комитетов ВКП(б) «Пропаганда и агитация». В сентябрьском номере (№17) – схожая публикация и схожий вывод: «Идея пьесы очень важная и нужная. Между тем в произведении она раскрыта ложно».

Но все ухищрения противников Мариенгофа и Козакова оказываются напрасными. Видимо, письмо Козакова дошло до Суслова. Пьеса всё-таки появляется на сцене БДТ. Правда, шла она недолго и в итоге была запрещена. На счёт друзей-соавторов уже начали ходить анекдоты. Один из них рассказывает Владимир Рецептер:

«Саке кончилось, а винцо было слабое, но расходиться не хотелось. Завтра спектакля нет, и будет пир горой в честь нашего кавалера “Золотой Звезды”, а видимость свободы и гостиничное общежитие – прекрасные условия для праздных закулисных толков. И представители “прогрессивного” крыла, и их оппоненты по соседству снова принялись обсуживать домашние обстоятельства, словно подтверждая шекспировскую фразу “Актёры не умеют хранить тайн и всё выбалтывают”.

– Опять поедем в Грузию, – сказал Стржельчик, – вот увидите. Грузия любит своих героев…

– Ты имеешь что-нибудь против? – спросил Басилашвили.

– Хулиган, – ответил Стриж. – Я сам почти грузин!

– Мы все грузины, – возразил Миша Волков.

– Да, – подтвердил Розенцвейг, – особенно я…

– Теперь мы все японцы, – сказал Р. – И это надолго, увидите…

– Но у нас еще не освоен Китай, – задумчиво сказал Волков. – Юрка Аксёнов восхищался Китаем.

– Китай в сердце, – сказал Бас и стал рассказывать эпизод из жизни “Ленкома”. – Гогин спектакль, Лебедев – Сталин, и Гога решил вывести Кирова…

– Да, – сказал Сеня, – только он не сам решил, а ему подсказали… Чтобы был финал… Чтобы был апофеоз…

– Да, – сказал Бас, – и тут гримёр заявляет, что Гай – вылитый Киров, и он берётся сделать портретный грим… Идёт прогон с публикой, зал – битком, подходит финал, и на сцену выезжает лодка…

– Нет, – мягко сказал Семён, – вы не видели… Вас ещё не было. Не лодка, а пароход… Действие шло на палубе, потому что художник Юнович придумала пароход… Между прочим, пьесу написали Мариенгоф с Козаковым… “Остров великих надежд”, в том смысле, что мы все плывём на пароходе на этот остров, в коммунизм… Такой образ…

– Спасибо, Семён Ефимович, – сказал Бас. – Так вот, на палубу выходят Сталин и Киров, и вдруг весь зал вскакивает и начинает скандировать: “Мао Цзэдун!.. Мао Цзэдун!.. Мао Цзэдун!..”.

Мы засмеялись, а Розенцвейг решил пояснить:

– Потому что Гай в гриме Кирова был настоящий Мао Цзэдун!.. Но вы смеётесь, а, между прочим, могли быть большие неприятности… Спектакль сняли, потому что мог быть погром…

– Кто снял? – спросил Волков.

– Сам театр, – гордо сказал Семён. – Сам Гога… Он их опередил!..» 471

Следующей пьесой двух драматургов будет «Настасья Филипповна» по мотивам романа «Идиот» Достоевского. Мариенгоф и Козаков написали её, наверное, в середине тридцатых, но тогда она легла в стол. Перед войной неожиданно для авторов к пьесе возник интерес. Мариенгоф тогда писал из Москвы:

«Мишутка, дорогой ты мой, дело-то какое: я был у Таирова, он твёрдо порешил ставить “Идиота” и получил на это разрешение Александрова. Тут же мы с Ал<���ександром> Як<���овлевичем> составили тебе телеграмму, которую он должен был отправить молнией. Надо лопнуть, но стремительно достать экземпляр. Ты понимаешь только, чем это пахнет? Сегодня пойдёт у Таирова, завтра по всей России. А мы с тобой богаты – рантье до конца (вероятно, не больно отдалённого) дней своих суровых.

Я думаю, Миша, если экземпляр не найдётся, нам надо с тобой встретиться в том же месте, где встретились три министра иностранных дел. Их путешествие полезней было, однако состоялось. Так вот встретиться и, как это ни противно, написать во второй раз».

Но пока всё остаётся на уровне разговоров. Вспомнили о пьесе только к концу 1953 года. Мариенгоф из очередной московской командировки пишет другу:

«Ты, Мишуха, конечно, сам понимаешь, что записку тебе я писал при Плотникове 472. Отсюда и все её качества. Если Яншин пьесу возьмёт, т.е. подпишет договор, разумеется, не колеблясь, отдавай ему. Но… резерв за спиной всегда иметь полезно. Будешь себя уверенней чувствовать с Яншиным. Теперь вот что: если пьесу придётся отдавать Плотникову, имей в виду, что они теперь первый пояс, то есть могут платить 15 ! И пусть платят – 50 % сразу, деньги на бочку.

Кроме того, у меня имеется одно непременное условие : «Настя» может идти только после моей пьесы. А то ведь эта баба, эта “Настя”, такая особа, с которой не потягаешься. Отпихнут, как Аглаю, и всё тут. Значит, Мишуха, имей это твёрдо в виду при заключении договора. Премьера “Насти” сентябрь-октябрь . Т.к. я и сказал Плотникову. Пиши мне или звони в Ленинград по телефону.