Олег Демидов - Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«Я заскучала в театре, – читаем в мемуарах Анны Борисовны. – Мне захотелось играть своих современниц. От Василия Ивановича Качалова услышала, что театр, построенный главным образом на советском репертуаре, есть в Ленинграде. Качалов был дружен с Монаховым – первым актёром этого театра. Я решила попытать счастья. Но для этого раньше надо было уйти из Камерного театра, а потом уже устраиваться. Иначе я не могла… Встречаю Александра Яковлевича в коридоре:

– Оказывается, вы уходите из театра? Мне написали об этом наши друзья из Парижа.

– Да, Александр Яковлевич…

Ушла я в никуда. Через биржу отправилась играть в Воронеж. Только на летний сезон. И приходила в ужас: вдруг останусь на зимний – меня уговаривали. Но всё устроилось. Я поехала в Ленинград, в Большой драматический театр». 298

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что Мариенгоф и Никритина провели в Воронеже целое лето 1928 года (дата приезда не установлена, отбытие из Воронежа – 25 августа), Грузинов же приехал в этот город только в 1929 году.

«Рюрик, моё золото! – начинает Анатолий Борисович письмо к Рюрику Ивневу в Ялту, датированное 11 июля 1928 года. – Забежал я на недельку в Москву, узнал, что ты греешь пупок на Ялтинском солнышке, и вот шлю послание. Прежде всего пакости: Нюська на зиму написала в Ленинград к Монахову в Б. Драм Т., штаб-квартира переносится на гранитные берега бывшей Порфироносной. Отказ?.. Вот бы!.. туда же. Сейчас мой парнишка покоряет Воронеж. Оказывается, заработать воронежскую славу немного легче, чем мировую. Я также делаю себе имя, но, увы – всего только в теннисе. До прочего не допытаться. Роман можно считать, что закончен. О чём кажется прежде, чем пустить книгой, приткнуть на альманахе. Помнишь же, с тобой собирались? Хорошо бы найти ещё у кого-нибудь свеженькую прозу и махнуть “Три романа” в альманах. А? Не вредно? С тиражом в тысяч 15 . Если тебе надоест Ялта, то приезжай в Воронеж. У нас славные дачи в сосновом бору. Проживём до 25 августа. Устроим тебе вечер рубликов на 50 … А больше расходов нет. Рад буду очень. Может быть, вместе “схалтурим” посылку». 299

И далее следовал адрес: Воронеж, проспект Революции, д. 10, кв. 11. В наши дни, если нумерация домов не менялась, в этом доме находится городская поликлиника № 2.

Выпустить совместный альманах не удалось. Роман же, который «можно считать, что закончен» и о котором пишет Анатолий Борисович, – «Циники». Выходит, Воронеж дал старт не только имажинизму – здесь впервые, как мы помним, в 1919 году была опубликована декларация имажинистов, – но и жизнь одному из самых заметных романов ХХ века.

Обстановка в стране всё больше походила на фантасмагории «Двуногих»: появлялись люди-функции, заточенные на выполнение одной определённой программы. Если ты рабочий на заводе, работай на заводе. Если трудишься на сенокосе, твоё место в деревне. Пожарник – туши пожары. Городовой – наводи порядок в городе. Член ВКП(б) – думай дённо и нощно о своём народе. Писатель – пиши. Но – о труде своего народа. И так, чтобы этому народу было понятно написанное.

Мариенгоф нутром чует, к чему всё идёт. Но так как выбор сделан в пользу родины, надо подстраиваться под её запросы. И желательно с минимальным ущербом таланту. Для этого в 1928 году Мариенгоф, Ивнев и ряд пролетарских писателей собираются вместе организовать новую литературную группу. Имажинизм изжит. Банда разбежалась. Шершеневич занят больше критикой и драматургией. Старцев давно пропал. Колобов обиделся. Грузинов – в ссылке. Эрдман занялся театром. Кусиков обосновался в Париже и возвращаться не собирается. Ройзман ушёл в прозу еврейской жизни. Остаётся один Ивнев, которого надо поднимать на подвиги. Этим и занялись.

Исследователям удалось найти протокол общества «Литература и Быт» от 26 августа 1928 года.

Присутствовали: Рюрик Ивнев, Олег Леонидов, Анатолий Мариенгоф, Михаил Фоломеев, Раваил Колумбов, Борис Глушаков, Анатолий Бондаревский, Дмитрий Кузнецов, Михаил Нетропов (Портен) и Иван Гайдукевич.

Слушали: Доклад литератора Олега Леонидова о желательности Общества Поэтов и Литераторов «Литература и Быт».

Постановили: Считать необходимым создание Общества «Литература и Быт», ставящего себе целью организованное изучение Советского Быта на предмет использования добытых таким изучением сведений в литературных произведениях своих членов.

Обратиться в НКВД на предмет регистрации надлежащего Устава данного Общества.

На подачу Устава Общества в НКВД, а равно на ведение всех переговоров по организационным и иным вопросам, связанным с Обществом, уполномочить Рюрика Ивнева, заместителем его Михаила Фоломеева, выдав им на сей предмет соответствующее удостоверение. 300

Мариенгоф выехал из Воронежа только 25 августа, и 26-го он никак не мог оказаться в Москве, поэтому говорить о его активном участии в этом проекте не приходится. Анатолий Борисович выступает на вторых ролях, если не на третьих, что не в его правилах. Но сохранилась небольшая «Анкета Учредителя общества поэтов и литераторов “Литература и Быт”», которую он подавал в НКВД.

Год рождения – 1897.

Место жительства – Петровка, Петровский, 3, кв. 4.

Партийная принадлежность – б/п.

Судимость – не судился.

Избирательным правом пользуюсь.

Чем занимался до Октябрьской Революции – с 14 по 17 гг. учился.

Чем занимался после Октябрьской Революции – с 17 по 18 гг. – секретарь издательства ВЦИК. С 19 г. по настоящее время занимаюсь исключительно литературной работой, исключая 25 год, когда я работал в Пролеткино в качестве секретаря Отдела.

О плане работы общества можно узнать из сопроводительного письма, поданного в НКВД 18 сентября 1928 года. Принимал ли участие Мариенгоф в его написании? Должен был, т.к. к этому времени уже вернулся в Москву. В нём литераторы говорили следующее:

«Работа советских литераторов в области художественной прозы и поэзии с каждым годом всё отчетливее сталкивается с необходимостью тщательного изучения нового советского быта.

Повесть, рассказ, роман, поэма требуют обязательной увязки с реальным материалом, вне которого немыслима советская специфика, вне которого советские персонажи оказываются не более как масками, заимствованными в своих характеристиках и своих основных положениях из дореволюционной литературы и автоматически пересаженными в советские условия. Такой пересадки без ущерба для художественности произведения выпускать нельзя. Советский персонаж рождён специфическими условиями революционных лет и возникающего на их основе нового быта.