Андрей Бабиков - Прочтение Набокова. Изыскания и материалы

В письме к Эдмунду Уилсону от 7 апреля 1947 г. Набоков сообщил, что одновременно с «коротким романом о человеке, которому нравились маленькие девочки» он работает над «автобиографией нового вида – научной попыткой обнаружить и ретроспективно проследить все запутанные нити отдельной личности» (Dear Bunny, Dear Volodya. The Nabokov—Wilson Letters, 1940–1971 / Ed. by S. Karlinsky. Berkeley et al., 2001. P. 215. Курсив мой).

Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум. Т. 5. 2000.

Набоков В. Взгляни на арлекинов! СПб., 2016. С. 264–266. О некоторых особенностях отражения автобиографии в последнем романе Набокова см.: Couturier M. La figure de l’auteur. Paris: Seuil. 1995.

См.: Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. Биография. СПб.: Симпозиум, 2010. С. 171–198; Diment Galya. Vladimir Nabokov and the Art of Autobiography // Nabokov and His Fiction. New Perspectives / Ed. by J. Connolly. Cambridge University Press, 1993. P. 36–53; Foster J. B., Jr. Nabokov’s Art of Memory and European Modernism. New Jersey: Princeton University Press, 1993; Nivat George. Speak, Memory // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York, 1995. P. 672–685; Diment Galya. Nabokov’s biographical impulse: art of writing lives // The Cambridge Companion to Nabokov / Ed. by J. Connolly. Cambridge University Press, 2005. P. 170–184; Павловский А. И. К характеристике автобиографической прозы русского зарубежья (И. Бунин, М. Осоргин, В. Набоков) // Русская литература. 1993. № 3. С. 30–53; Маликова М., Трезьяк Джоанна. Сквозняк из прошлого // Звезда. 1999. № 4. С. 81–91 (с переводом отрывков из 16-й гл. «Убедительного доказательства»); Маликова М. Набоков: Авто-био-графия. СПб.: Академический проект, 2002; Васильева Е. В. Автобиографическая проза Набокова «Conclusive Evidence», «Другие берега», «Speak, Memory!» [sic]: история создания, художественная и жанровая специфика. Диссертация на соискание ученой степени к. ф. н. Томск. 2005.

Бойд приводит его в примечаниях к «Speak, Memory»: Nabokov V. Novels and Memoirs 1941–1951 / Ed. by Brian Boyd. New York: The Library of America. 1996. P. 695.

Blackburne S. S. Terms and Themes of Chess Problems. London: George Routledge & Sons, 1907. P. 31: «If the King is the only Black man on the board, the problem is said to be of the „Solus Rex“ variety» («Если единственной черной фигурой на доске остается король, задача относится к типу „Solus Rex“»). На этот источник указал Набоков в примечании к английскому переводу «Solus Rex». Ср. парономазию в названии книги Блэкберна, а также: Miles John A. Poems and Chess Problems (1882) с заглавием сб. стихов и шахматных задач Набокова «Poems and Problems» (1969).

В этом отношении мемуары Набокова близки по своему устройству «Поискам» Пруста. Ср. замечание С. Бочарова: «Сочинение Пруста так легко воспринять как сплошной поток воспоминаний и впечатлений, слабо организованное собрание фрагментов и тонких замечаний, за которыми очень непросто разглядеть „единый замысел“ и направляющие линии большой книги. Ничто не доставляло большего огорчения и досады автору, чем подобное понимание его труда. „То, что критики называют произведением без композиции, пишущимся по прихоти воспоминаний“, – писал он 24 сентября 1919 Франсуа Мориаку и 10 ноября того же года Полю Судэ: „Я нахожу читателей, воображающих, будто я пишу, предаваясь случайным и произвольным ассоциациям идей, историю собственной жизни“. Жаку Ривьеру 7 февраля 1914 (после выхода первого тома, „В сторону Свана“, который читатели и критики особенно склонны были рассматривать как воспоминания): „Наконец, я нахожу читателя, угадавшего , что моя книга – догматическое сочинение, что это конструкция!“» (О «конструкции» книги Пруста // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 404).

Nabokov V. Selected Letters. P. 69–70. Перевод мой.

Набоков В. Переписка с сестрой. Ann Arbor: Ardis, 1985. С. 59.

«Дребезжание моих ржавых русских струн…» Из переписки Владимира и Веры Набоковых и Романа Гринберга (1940–1967) // In memoriam. Исторический сборник памяти А. И. Добкина. СПб., Париж: Феникс—Athenaeum, 2000. С. 365.

Переписка с сестрой. С. 62–63.

Осенью 1950 г. Набоков писал Р. Гринбергу, что название «Conclusive Evidence» Уилсон не одобрил, а ему самому «нравится – философски-оправданно и есть музыкальный холодок» (Друзья, бабочки и монстры. Из переписки Владимира и Веры Набоковых с Романом Гринбергом (1943–1967) // Диаспора. Новые материалы [Вып. ] I. СПб., Париж: Феникс—Athenaeum. 2001. С. 496).

Это название («Clues» – ключи к разгадке, ход мыслей, улики, путеводные нити) могло бы кое-что сказать и русскому читателю, напомнив «Улику» (1922) В. Ходасевича, где деталью, уличающей поэта «в нездешнем счастье», оказывается «тонкий, длинный» волос возлюбленной/музы. Ср. в стихотворении Набокова «Вечер на пустыре» (1932) о поэтическом вдохновении: «череп счастья, тонкий, длинный, / вроде черепа борзой». К «отрывкам из автобиографии» Ходасевича «Младенчество» (1933), где он пишет, что с ранней сцены, сохранившейся в его памяти, когда стоявший у входа в парк городовой поцеловал его руку, «начинается моя жизнь, ибо с нее начинается мое сознание» ( Ходасевич В. Ф. Собр. соч.: В 4 т. М.: Согласие, 1997. Т. 4. С. 194), обращено то место в первой гл. «Других берегов», где Набоков рассказывает о своем осознании возрастов родителей, когда они держали его за руки «на парковой тропе» и «в тумане <���…> младенчества» он пережил свое «второе крещение» и «зарождение чувственной жизни». Причем, описывая отца, Набоков особо отмечает, что в тот день он надел военную форму.

Nabokov V. Selected Letters. P. 118–119. «Nabokov’s Opening» – многозначащее название («opening» имеет значения «вступление», «отправная точка», «премьера», «открытие», в юриспруденции – «предварительное изложение дела защитником» и т. д.), впоследствии не нашедшее применения, но обыгранное в названиях двух сборников рассказов: «Nabokov’s Dozen» («Набокова дюжина», 1958), «Nabokov’s Quartet» («Квартет Набокова», 1966) и однотомного собрания сочинений «Nabokov’s Congeries» («Набокова всячина» 1968).

Dear Bunny, Dear Volodya. The Nabokov—Wilson Letters. P. 288. В оригинале: «Mothing», представляющее собой старый энтомологический термин, образованный от «moth» – ночная бабочка, мотылек, и «hunting» – охота. Вместе с тем, Набоков имел в виду игру слов: «mothing» – «nothing» (ничего, ничто). Первый из написанных им в Америке романов «Под знаком незаконнорожденных» (1947) завершается так: «A good night for mothing» (с подразумеваемым выражением «good for nothing» – никчемный), что можно передать лишь в той или иной мере остроумной русской игрой слов, напр.: «Никчемная ночь для ловли ночниц» и т. п.

Nabokov V. Speak, Memory. An Autobiography Revisited. New York: Penguin Books, 1969. P. 8.

6 мая 1953 г. Р. Гринберг писал Набокову: «ОПЫТЫ и я благодарим тебя за перевод Конклюзив’а. Жду – не дождусь – чрезвычайно серьезно. Как тебе сказать, я знал, что ты подкинешь кусок Каргулям (имеются в виду редакторы «Нового журнала» Карпович и Гуль. – А. Б. ), потому что несколько недель тому назад вторая и не лучшая половина этой бестии хотела выведать у меня наводящими вопросами, чего я жду от Вл. Набокова. Я отвечал, что знал. Понятно, я ничего не могу сказать – пусть тоже имеют твоего мяса. Я жду хороший, мясистый, крепкий и большой кусок, страниц на 30/40» (Berg Collection / Vladimir Nabokov papers / Letters to Roman Grynberg).