Наталья Громова - Именной указатель

ВОПРОС: Следовательно сценарий является антисоветским?

ОТВЕТ: Сценарий “Закон жизни” назвать антисоветским я считаю неточным, а определяю его как политически вредный.

ВОПРОС: Сценарий “Закон жизни” политически вредный. Однако вы приложили свою руку к выпуску его на экран.

ОТВЕТ: В то время сценарий “Закон жизни” я квалифицировал как пошлый и плохой, но недооценивал его политической вредности. Это мне стало ясно значительно позже, когда фильм был готов.

ВОПРОС: В каких целях вы участвовали в переделке и редактировании пошлого сценария. Зная, что он пошлый.

ОТВЕТ: Недооценивая политической вредности этого сценарии и считая, что можно исправить его пошлость, я взялся за эту работу, так как искренне желал помочь съемочной группе, которая начала уже работу над постановкой.

ВОПРОС: После вашей переделки пошлость в сценарии “Закон жизни” осталась, что же вы делали?

ОТВЕТ: Мои переделки, как мне казалось, в ряде мест улучшили сценарий, а особенно в части расширения роли положительного героя ПАРОМОВА. К сожалению, в постановке не удалось из этого образа создать такой образ, который по своей яркости и силе мог бы противостоять образу ОГНЕРУБОВА.

ВОПРОС: Ведь не только в постановке, но и в вашем варианте образ ПАРОМОВА не создан противостоящим образу ОГНЕРУБОВА. Бросьте запираться, говорите истинную причину в создании антисовет. сценария.

ОТВЕТ: Я считаю, что в моем варианте попытки увеличить роль ПАРОМОВА намечена правильно, но недостаточно. Никаких других побуждений, кроме желания помочь съемочной группе я не имел и иметь не мог.

ВОПРОС: Вас побудили участвовать в переделке сценария. “Закон жизни” ваши антисоветские взгляды. Следствие настаивает, чтобы вы рассказали о своих истинных намерениях.

ОТВЕТ: У меня никаких антисоветских взглядов не было и нет. Участвуя в доработке сценария “Закон жизни”, я хотел помочь режиссерам, в которых творчески верил, которым в процессе съемочной работы встретились трудности.

ВОПРОС: Вы помогали явной антисоветский сюжет в фильме замаскировать в целях его выпуска на экраны.

ОТВЕТ: Нет. Таких задач у меня не было. Я пытался сценарий исправить.

ВОПРОС: Вы знаете, что ваши поправки не исправили антисоветский сюжет сценария?

ОТВЕТ: Нет, сдавая работу я полагал, что мне удалось сценарий улучшить.

ВОПРОС: Сценарий “Закон жизни” с АВДЕЕНКО вы обсуждали?

ОТВЕТ: Сценарий “Закон жизни” один раз я обсуждал с АВДЕЕНКО совместно с режиссерами СТОЛПЕРОМ Александром Борисовичем и Борисом ИВАНОВЫМ и редактором студии “Мосфильм” Ильей Вениаминовичем ВАЙСФЕЛЬДОМ. Совещание по сценарию “Закон жизни” состоялось на квартире у АВДЕЕНКО после того, как мои доработки были готовы. АВДЕЕНКО как автор окончательно редактировал этот сценарий. Больше обсуждений у меня с АВДЕЕНКО не было.

Допрос прерывается.

Допросил: Оперуполномоченный 5 отд. 2 отдела ГУИБ мл. лейтенант госуд. безопасности (Гусев)

Ермолинский однообразно и скучно отвечал на вопросы следователя о переработанных им в сценарии образах Огнерубова и Паромова. По его ответам видно, что он хорошо был знаком с текстом статьи из газеты “Правда”, поэтому следователь, сколько ни старается, никак не может повернуть допрос в свою сторону. Драматизм происходящего выдают два слова: “Допрос прерывается”. Разумеется, это были не спокойные, дружеские беседы; после нескольких таких допросов следователь-кинокритик лишил его почти всех зубов.

Идет подробный разбор сценария. Не более того.

Существует еще два таких же протокола допроса: от 21 января 1941 года и от 3 февраля 1941 года.

Приводить их полностью не имеет смысла, потому что они ровно о том же. Следователь требует от Ермолинского признаться в антисоветских поправках, а он повторяет одно и то же.

А вот из создателей фильма никто не пострадал и даже не был вызван на допрос. При этом никто из них даже не представлял, за что был арестован сценарист Ермолинский и какие вопросы задавали ему на допросах. И это неудивительно: откуда же они могли знать содержание его дела, если даже годы спустя Сергей Александрович не рассказывал об этом и самым близким товарищам-режиссерам.

Александр Авдеенко продолжал трудиться в шахте Донбасса. С началом войны в 1941 году он написал письмо Сталину, в котором просился добровольцем на фронт, писал, что хочет смыть свою вину кровью. Однако ответа не получил.

Как говорил его сын, Авдеенко, начав писать для фронтовых газет, безуспешно посылал очерки в “Красную звезду”, пока один из них – “Искупление кровью” (о бывшем офицере, совершившем в штрафбате подвиг) – редактор газеты Давид Ортенберг на свой страх и риск не послал с фельдсвязью Сталину. И ночью получил от него телефонный звонок: “Можете печатать. Авдеенко искупил свою вину”. Его вернули в Союз писателей и в партию. Но вся последующая более-менее благополучная жизнь писателя была непрерывным внутренним диалогом со Сталиным.

Ермолинский же, как было написано выше, отбывал все эти годы ссылку в ожидании того, когда тиран наконец освободит всех из заточения.

Громова Н. А. Достоевский: Документы, дневники, письма, мемуары, отзывы литературных критиков и философов. М.: Аграф, 2000.

Луговская Т. А. Как знаю, как помню, как умею… / подгот. текста, предисл. и коммент. Н. А. Громовой. М.: Аграф, 2001.

Ермолинский С. А. О времени, о Булгакове, о себе… / подгот. текста, коммент. Н. А. Громовой. М.: Аграф, 2002.

Громова Н. А. Все в чужое глядят окно. М.: Совершенно секретно, 2002.

Громова Н. А. “Дальний Чистополь на Каме”. Писательская колония: Москва – Елабуга – Чистополь – Москва. М.; Елабуга: Дом-музей Марины Цветаевой, 2005.

Громова Н. А. Хроника поэтического издательства “Узел”. 1925–1928. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2005.

Громова Н. А. Узел. Поэты: дружбы и разрывы (Из истории литературного быта 20-х – 30-х годов). М.: Эллис Лак, 2006.

Громова Н. А. Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы. Из литературного быта конца 20-х – 30-х годов. 2-е изд., испр. и доп.: М.: АСТ: Corpus, 2016

Цветы и гончарня: Письма Марины Цветаевой к Наталье Гончаровой. 1928–1932; Цветаева М. Наталья Гончарова / предисл., подгот. писем и коммент. Н. А. Громовой. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2006.

Громова Н. А. Эвакуация идет… 1941–1944. писательская колония: Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата. М.: Совпадение, 2008.

Громова Н. А. Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е годы [Об А. К. Тарасенкове]. М.: Эллис Лак, 2009.