Нора Букс - Владимир Набоков. Русские романы

В пожилом возрасте Набоков любил говорить о том, что в Берлине вел одинокую жизнь и чуждался всяких кружков и собраний. Но на самом деле в молодости в Берлине он с большой охотой и энтузиазмом принимал участие в литературной жизни русской колонии. На вечере Союза писателей была поставлена пьеса Н. Н. Евреинова «Самое главное», и Владимир исполнял роль самого Н. Н. Евреинова. Несколько ранее на другом вечере Союза писателей, где был устроен шуточный суд над героем «Крейцеровой сонаты» Л. Толстого, Набоков изображал Позднышева и придумал для него довольно оригинальную речь, объясняющую совершенное им убийство жены. Он часто выступал с чтением своих произведений на заседаниях Союза русских журналистов и литераторов, в кружке Татариновой и Айхенвальда, новой литературной группы «На чердаке», в которую входил Юрий Офросимов, и даже участвовал в жюри, отбирающем претенденток на звание Королевы русской колонии 1928 года.

В январе 1928 года Набоков засел за новый роман. Назывался он «Король, дама, валет». Но пока он сочинял его, неожиданно «оживился» первый. Ранней весной Набоков подписал договор с одной из главных германских газет «Vossische Zeitung» о переводе «Машеньки» на немецкий. Газета эта, наравне с еще дюжиной газет и журналов, издавалась крупнейшим в Германии издательским домом Улльштейнов, во главе которого стояли пять братьев. В его систему входило и русское издательство «Слово», половиной акций которого владел дом Улльштейнов. И. В. Гессен в своих воспоминаниях с восторгом описывает мощную организацию этого издательского и газетного концерна.

Второй роман Набокова был написан на немецком материале и представлял собой тонкую пародию, выстроенную оригинально и неожиданно (об этом романе см. главу «Роман-вальс»). В «Руле» рецензию на него написал Ю. Айхенвальд: «…“Король, дама, валет”, при всех наших оговорках, представляет собою солнечными лучами дарования пронизанное, в высшей степени оригинальное художественное произведение – картину высокого мастерства» [96] Айхенвальд Ю. «Король, дама, валет». Берлин: Слово, 1928 // Классик без ретуши. Указ. соч. С. 40. , – заявлял критик. Его рецензия была лучшей. Роман вышел в сентябре 1928 года, и ровно через месяц издательский дом Улльштейнов подписал с Набоковым договор о правах на немецкое издание «Короля, дамы, валета».

Летом 1928 года Вера потеряла отца и мать. Она взяла на себя долги, которые остались после их продолжительного лечения. Вера устроилась на дополнительную работу в контору торгового атташе при французском посольстве и поступила на курсы секретарей, чтобы овладеть немецкой стенографией, что ей очень пригодилось в будущем.

Но получив деньги за немецкий перевод второго романа, Набоковы в начале февраля 1929 года расплатились с долгами и укатили в Париж. Пробыв там пару дней и встретившись с Глебом Струве, они поехали в Перпиньян и дальше в Восточные Пиренеи ловить бабочек. Никаких практических соображений у них никогда не было, и они никогда не задумывались о завтрашнем дне. Они остановились в четырех километрах от испанской границы в Ле-Булу, курортном городке, известном своими лечебными водами. Здесь Вера под руководством мужа впервые отправилась на охоту за бабочками. Немного погодя Набоковы переехали в Сора. Они пробыли в Восточных Пиренеях до начала лета и только в конце июня вернулись в Берлин. Владимир был доволен, он собрал прекрасную коллекцию бабочек. На оставшиеся от поездки деньги они с Верой приобрели небольшой участок земли, с березами и кусочком пляжа, в Кольберге и собирались построить там скромный домик. В июле они даже переехали в Кольберг. Владимир писал «Защиту Лужина», которую начал еще в Ле-Булу. Большую часть времени они проводили на озере. К ним приезжали из Берлина друзья. Все складывалось обнадеживающе. Рассказ Набокова «Бахман» был напечатан в газете «Vossische Zeitung», а в издательстве «Слово» вышел его сборник «Возвращение Чорба», под одной обложкой объединивший прозу и стихи.

Завершая роман «Защита Лужина», Набоков раздумывал, где его напечатать. Он обратился в «Современные записки», чья редакция была в Париже. Это был солидный литературно-общественный журнал, основанный в 1920 году и издававшийся вплоть до 1940 года. Всего вышло 70 номеров. Сирин уже печатал там стихи в 1921 и 1922 годах, а в 1927 году – «Университетскую поэму» и рассказ «Ужас». С 1929 года в журнале будут напечатаны семь романов Сирина.

Начиная с «Защиты Лужина» Владимир Сирин стал новым русским звездным писателем. Вот как вспоминала о своем впечатлении от чтения этого произведения Нина Берберова: «Огромный, зрелый, сложный современный писатель был передо мной, огромный русский писатель, как Феникс, родился из огня и пепла революции и изгнания. Наше существование отныне получило смысл. Все мое поколение было оправдано» [97] Берберова Н . Курсив мой. Автобиография. М.: Согласие, 1996. С. 370–371. .

Роман был напечатан в 1929–1930 годах в №№ 40–42 «Современных записок» и также в 1930 году вышел отдельной книжкой в берлинском издательстве «Слово». Отзывы на него появились в большинстве эмигрантских газет и журналов. Но среди восторженных отчетливо звучали и голоса врагов. «“Защита Лужина” – вещь западная, европейская, скорее всего французская» [98] Адамович Г . О «Защите Лужина» // Классик без ретуши. Указ. соч. С. 55–56. , – писал в газете «Последние новости» злобный гонитель Набокова Георгий Адамович, средней руки поэт и ядовитый критик, которого Сирин выведет в «Даре» в образе критика Христофора Мортуса. «Роман написан безукоризненно чистым, вольно льющимся и вместе с тем своеобразным, одному автору принадлежащим языком» [99] Савельев А . Современные записки, книга 40 // Классик без ретуши. Указ. соч. С. 57. , – хвалил критик А. Савельев (Савелий Шерман) в «Руле»; «Роман рассудочен и довольно искусственен по стилю и замыслу. Он чуть-чуть “воняет литературой”, как выражается Тургенев» [100] Адамович Г . Современные записки 2, книга 40 // Классик без ретуши. Указ. соч. С. 57. , – заявлял Г. Адамович в «Иллюстрированной России». Собственно, ему, Адамовичу, удалось все-таки отправить в будущее свою отравленную стрелу о «нерусскости» прозы Набокова, об ее искусственности, «сделанности». Сам Набоков в предисловии к переводу романа на английский, через 35 лет после его появления, писал: «Из всех моих написанных по-русски книг “Защита Лужина” заключает и излучает больше всего “тепла”, – что может показаться странным, если принять, до какой степени шахматная игра почитается отвлеченной. Так или иначе, именно Лужин полюбился даже тем, кто ничего не смыслит в шахматах или попросту терпеть не может всех других моих книг» [101] Набоков В . Предисловие к английскому переводу романа «Защита Лужина» («The Defense») // Владимир Набоков: Pro et contra. СПб: изд. Русского Христианского гуманитарного института, 1997. С. 54. .