Екатерина Шарохина - Сочинения по русской литературе XX в.

Маяковского отличает умение найти нежное «человечье» слово, способное «поднимать, и вести, и влечь…»

Стихи его наполнены конкретными приметами сегодняшнего дня: Купецкий мост, скрипка, тарелка, аппендицит, ростбиф. Так, в поэзию врывается «грубая» действительность. Едва ли не впервые в русской поэзии так вызывающе прозвучал голос толпы: «Идемте ждать!» В нем — вопль изголодавшихся, обездоленных, но умеющих громко заявить о себе и своем праве занять место в мире. Стихотворение «Левый марш» — еще одно яркое подтверждение того, что родилась поэзия революции. Это — свидетельство участника происходивших тогда ожесточенных битв. Мы ощущаем эту накаленную атмосферу эпохи. Слово поэта звучит с трибунной мощью: «Разворачивайтесь в марше! Словесной не место кляузе. Тише, ораторы! ваше слово, товарищ маузер! Довольно жить законом, данным Адамом и Евой. Клячу историю загоним. Левой! Левой! Левой!

Автор находит слова, чтобы выразить свойственный эпохе пафос переустройства мира от самых основ. Эти слова — громкие, они могут прозвучать с трибуны, перед развернутым строем. Поэт использует приказы, команды, риторические вопросы.

Его стих не только доносит до читателя поэтическую мысль, но и всеми силами побуждает к немедленному действию. Наиболее точное определение стиха Маяковского — «ржаное слово». Так как его стих вбирает в себя «корявый голос миллионов» и становится для них так же необходим, как и хлеб.

Таким образом, поэзия становится оружием, помогая осуществить задачи жизнестроения. То есть поэт утверждает «производственное отношение к искусству».

В этот период времени поэт обращается к жанру сатиры, которая позволяет с большей скоростью и силой достигнуть цели — обличения мещанства.

Герой ранней лирики бросает вызов окружающему, но при этом болезненно ощущает свое одиночество во враждебном ему мире с царящими там пошлыми мыслишками, чувствами, нравами. Все чаще отчаянно звучит голос поэта: «Нет людей! Понимаете крик тысячедневных мук? Душа не хочет немая идти, а сказать кому?» Слово поэта не востребовано, поэтому он готов отдать все богатства своей души «за одно только слово ласковое, человечье», но, — «Пойди, попробуй, — как же, найдешь его!» Уже тогда, не найдя себе места в настоящем, которое принадлежит «ожиревшим» обывателям, поэт обращается к будущему поколению: «Грядущие люди! Кто вы? от — я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души.

Именно поэтому поэт возлагает все свои надежды на революцию. С ней связывается представление о торжестве нового, счастливого мира: «Граждане! Сегодня рушится тысячелетнее «Прежде». Сегодня пересматривается миров основа. Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь предлагаем снова».

Говоря в общем о художественной системе, созданной ранним Маяковским, важно заметить, что поэт во многом продолжает традиции романтического искусства.

Немаловажным, конечно, был и реалистический элемент поэзии. Поэтическая система Маяковского глубоко оригинальна. Это можно объяснить рядом причин. Главное — романтизм Маяковского складывался в предреволюционную эпоху, когда дух революции витал повсюду.

И Маяковский сумел отразить это состояние в своих произведениях. Другая причина — романтизм Маяковского основывался на глубоких достижениях русского и мирового реалистического искусства, он выработал и вобрал в себя лучшее. Третья причина — новизна поэзии Маяковского — объясняется постоянным взаимодействием и борьбой с другими литературными течениями той эпохи. Таким образом, направление, в котором работал Маяковский в начальных этапах своего творчества, можно обозначить как романтизм с элементами реализма.

Лирический герой — борец, бунтарь, но одновременно с этим чувствующий свою отъединенность от мира.

В творчестве Маяковского эта поэма имела свою давнюю историю. Он отдал ей дань еще в дооктябрьский период. И первая глава поэмы — «Про что — про это?» — своего рода поэтический итог этой темы в предыдущем творчестве поэта.

Тема любви получила вселенский разворот еще в «Флейте-позвоночнике», эта тема — главная и в «Человеке», и в «Облаке в штанах». «Про это» во многом связано с этими поэмами, но здесь поэт идет к новым смелым решениям и открытиям.

Если в «Человеке» основной можно считать тему трагической, неразделенной любви, то в «Про это» такая тема отходит на задний план. Мы даже не знаем, как относится к поэту его любимая. Тема любви развивается на фоне реальных, обыденных событий — звонок по телефону, разговор гостей возлюбленной. Лирический герой сам пытается выяснить отношение любимой к нему. Он ей звонит, пробирается к двери, но у него так и не получается выяснить. И тогда он все-таки решается ее позвать, чтобы бежать с ней к мосту.

Кажется, что этот вопрос вскоре разрешится, но тут перед нами захлопывается дверь, так и не допустив нас в тайну. Конечно, поэт преднамеренно не дает конкретного ответа на этот вопрос. Этими недомолвками, недосказанностями в теме «он и она», видимо, Маяковский хочет показать, что любовный поединок — это не центр тяжести в поэме. В сравнении с «Человеком», в «Про это» тема любви ставится неизмеримо шире и глубже. Любовь теперь соразмеряется с миром. Центр тяжести конфликта оказывается не между ею и им, а между личным мирком и миром большой жизни общества. Поэтому центральный конфликт поэмы — столкновение устоявшихся форм личной жизни (любовь, семья, быт) и новой жизни общества.

В поэме можно выделить два мира — мир личной жизни и мир общественной жизни, мир «краснофлагого строя». В соответствии с этими мирами и делятся поэтические образы. С одной стороны — это любовь, родные, приятели, которые образуют замкнутые островки под названием «быт» и с другой — «огнеперое крыло» Октября, земля будущего, вся оборачивающаяся на крик «товарищ». Поэт намеренно заостряет эти противоречия. В произведении есть момент, когда эти противоречия обнажаются с кульминационной, напряженно трагической силой, отчетливо подчеркивая порочную замкнутость самих понятий «быт» и «личная жизнь». Это приводит ко второму поединку. Почему же с лирическим героем стремятся расквитаться «любимые, друзья?»:

Это объясняется тем, что любимые, друзья — божки маленьких интимных кружков, делящих мир на «клетушки», на свои маленькие «домики». Любимая — чья-то любимая, друзья — чьи-то друзья, — это то, что противостоит «мировой человечьей гуще», единому человечьему общежитию». И эти «любимые, друзья», охваченные злобой и ненавистью, идут растерзать лирического героя, так как им не нужен ВЕСЬ мир, им достаточно узкого круга своего счастья. Поэт же мечтает о единой семье всего человечества. Обостряет эти противоречия и то, что поэт не только противостоит «любимым», но и сам любит, любит огромной любовью. Эта любовь такого напряжения, что она рвет телефонную сеть и вызывает землетрясение.

Читать дальше