Самуил Лурье - Полное собрание рецензий [litres]

В-третьих, это одна из тех – наперечет – русских книг, в которых нашла себя сущность Петербурга, его т. н. душа. Тут бы надо цитату – какое-нибудь описание, – да ничего цитата не даст, потому что город и роман вдвинуты друг в друга и акустика там, внутри романа, не такая, чтобы выписывать предложения.

Ну и последнее, главное. Но тут уж кто как чувствует. Лично я – что здесь, несмотря на все (почти сплошь умышленные) анахронизмы, на гротескную как бы путаницу (да, самого вслед за Сталиным могущественного негодяя зовут не А. А. Жданов, а Марат Киров, – ну и что?), – здесь впервые изображен, что ли, сам воздух Блокады. И впервые обозначено: на самом деле то, что происходило, было гораздо, несравненно хуже, чем просто полтора миллиона смертей. И я думаю, что это правда.

Роман войдет в историю – а вот будущность автора не берусь предсказать. В смысле дальнейшей прозы. Эксперимент удался, но повторить его нельзя. Текст выполнен в специальной, заведомо архаичной манере: как если бы автором был советский писатель 60-х, скажем, годов, но не трус. Вроде, предположим, Гроссмана или, скорее, Солженицына. Разве что немного искусней, немного резче.

Марк Солонин. 25 июня. Глупость или агрессия?

М.: Яуза, Эксмо, 2008.

Четвертая книга этого автора. Про первую и третью я вам писал. На этот раз – про вторую советско-финляндскую войну. Забываемую еще старательней, чем первая. Про ее причины, ход и последствия. Одно из последствий – как раз ленинградская Блокада, которая была бы неосуществима, если бы Финляндия сохранила нейтралитет, – а Финляндия сохранила бы его, считает автор, если бы СССР 25 июня 1941 года на нее не напал.

Напал – утверждает и доказывает автор, – не только под фальшивым предлогом, но и без настоящей причины; в оправдание Сталину можно разве только предположить, что его развели. В смысле – дезинформировали. Какой-нибудь гитлеровский агент, прокравшийся, например, в Генштаб, доложил, что будто бы на финских аэродромах сосредоточены огромные силы немецкой авиации. Якобы 600 боевых самолетов («т. е. даже больше, чем было в реальности в составе всего 1-го Воздушного флота люфтваффе», – уточняет автор). Ну и последовал приказ об упреждающем ударе.

Кто привык к дотошному методу Марка Солонина, тот легко представит себе структуру данного труда. Разумеется, тут подсчитано:

• сколько в действительности было немецких самолетов на территории Финляндии (3, если я ничего не забыл: «два „Дорнье“ Do-215 и один „Хейнкель“ He-111»);

• сколько самолетов там было финских (148 штук);

• какими силами были атакованы аэродромы (значительно превосходящими, но М. С. приводит цифры по отдельным авиаполкам, а мне, в отличие от него, калькулировать лень);

• какой нанесен был урон (выведен из строя один-единственный финский бомбардировщик, поврежден один-единственный аэродром – Турку, на летном поле которого также убито 5 лошадей);

• ценой каких потерь (сбит как минимум 21 советский самолет).

Это, значит, в первый день авианалетов. Так же подробно изложены результаты дня второго, примерно такие же плачевные для нас. На третий день налеты прекратились, но финский парламент («под аккомпанемент взрывающихся в пригородах Хельсинки бомб») уже принял решение считать Финляндию находящейся в состоянии войны с СССР.

Все это отчасти отдает абсурдом. Насколько разумней официальная версия (автор приводит ее, мне кажется, не без удовольствия, злодей):

«Рано утром 25 июня 236 бомбардировщиков и 224 истребителя нанесли первый массированный удар по 19 аэродромам. Враг, не ожидая такого удара, был фактически застигнут врасплох и не сумел организовать противодействия. В результате советские летчики успешно произвели бомбометание по стоянкам самолетов, складам горючего и боеприпасов. На аэродромах был уничтожен 41 вражеский самолет. Наша авиация потерь не имела…»

Не в пример приятней. Одно нехорошо: впечатляющие цифры, как замечает ехидно Марк Солонин, – «невозможно даже отдаленно связать с какими-либо реальными событиями».

Ну ничего. Специалисты ему покажут. Тем более таких эпизодов у него тут полно.

Что бы выписать вам на всякий случай? На тот, если эту книгу запретят. Как Молотов поздравлял германского посла с падением Парижа?

«Молотов пригласил меня сегодня вечером в свой кабинет и выразил мне самые теплые поздравления советского правительства по случаю блестящего успеха германских вооруженных сил…»

Или как Сталин строил Черчилля. Тот пишет (в июле 1940 года):

«…В настоящий момент перед всей Европой, включая обе наши страны, встает проблема того, как государства и народы Европы будут реагировать на перспективу установления Германией гегемонии над континентом…»

А в ответ:

«Тов. Сталин считает долгом заявить, что при всех встречах, которые он имел с германскими представителями, он такого желания со стороны Германии – господствовать во всем мире – не замечал…»

В действительности он обмозговывал аферу – присоединить Советский Союз к Тройственному союзу («ось Рим – Берлин – Токио») – заключить пакт четырех держав. При условии, что Гитлер отдаст ему Финляндию, Болгарию, а если Турция не присоединится к оси – то чтобы и Турцию разделить по-братски «в духе определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу».

Что черным по белому предложено в Заявлении, переданном послу Шуленбургу 25 ноября 1940 года. (Которое американцы опубликовали в 1948 году, а советские специалисты сразу же разоблачили как грубую фальсификацию, а через полвека машинописный экземпляр с автографом Молотова внезапно обнаружился в Архиве Президента России.)

Но Гитлер поступил не по-пацански: Болгарию взял в союзники, Финляндию велел пока не трогать, про Турцию пропустил мимо ушей. С этого момента Сталин на него и затаил. Намереваясь проучить летом 1941-го.

Вот примерно так обрисована в этой книге международная обстановка.

Как дилетанту, мне интересней образность, пользуясь которой мастера советского пера разъясняли народу суть событий. Вот, к примеру, еще в 1939 году газета «Правда»: «обуздать ничтожную блоху, которая прыгает и кривляется у наших границ». Не хилая, кстати, метафора. «Финская козявка» тоже, в общем, остро, но кривляющаяся блоха – самое то, что надо. Чтобы спать и верить.

Юргис Кунчинас. Туула. Менестрели в пальто макси

Jurgis Kunčinas. Tūla. Menestreliali maksi paltais

Сборник / Пер. с лит. Е.Йонайтене, Д.Кыйв. – СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2008.

По-видимому, хороший был (1947–2002) писатель. По-видимому, и роман – очень даже ничего.

В 1993 году буквально прогремел на всю Литву.

Немножко напоминает «Пушкинский дом» Андрея Битова (хотя голову на отсечение не отдам: столько лет, столько зим). Алкоголь, привкус филологии, неизлечимая любовь к непонятной женщине, алкоголь, старый город (вид снизу, а также с облака), приступы исторической памяти, припадки духовной астмы, советский смрад, алкоголь, одиночество, безнадега.