Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Человек мыслит мозгом, использует для этого мёртвые материальные, природные знаки, звуковые и графические, живущие вне мозга человека. Для того, чтобы выразить задуманную мысль, говорящий находит и использует для неё соответствующие материальные знаки — устные или письменные. Слушающий и читающий слышит эти звуки и видит эти буквы, уровень (1), которые у него в мозгу оседают в сознании как их абстрактные, идеальные, логические образы, называемые мельчайшими логическими формами, фонемами (2). Эти же абстрактные, идеальные образы реальных звуков и букв в то же время ассоциируются с идеальными образами предметов, понятиями (3), абстрагированными от реальных предметов (4). Язык — это и есть четырёхуровневая модель знака, описанная выше (см. Гл. 1, §§1, 2), модель знака — это и есть, следовательно, модель языка. Всё, что сказано о знаке и о фонеме, относится и к понятию «язык».

Можно, конечно, языком называть лишь материальные знаки, не проводя далее связующую линию к «мышлению». Но тогда понятие язык теряет всякий смысл — в нём остаются лишь физические звуки и чернильные буквы, не оживлённые мыслью, следовательно, не соотнесённые ни с чем. Это всё равно, что знаком мы будем считать, например, кирпич, камень, окурок, потерянный кошелёк: они человеку ни о чём не говорят, кроме того, что все они — материальны. Значит материальные знаки, не связанные с мышлением, — не язык. Ведь язык — не просто физические звуки, как лай собаки или гром молнии, а звуки, несущие какую-то информацию, общую для говорящего и слушающего. Следовательно, если к языку относить только его физическую субстанцию, мы теряем и язык, и мышление. Если же эти звуки и буквы признавать как некие материальные знаки, но несущие для человека какую-то информацию, то эти знаки становятся уже языковыми знаками, и мы тут же включаемся в процесс мышления.

Что же тогда язык — материальные знаки или мышление как идеальные образы материального мира, как идеальный процесс в нейронах мозга? Ни то, ни другое, или, напротив, и то, и другое? Прежде всего язык — это добровольная, совершенно произвольная связь материальных знаков и сознания. Эта связь работает так, как я её описал в Главе 1, §§1, 2, т.е. это продуцирование и восприятие мозгом материальных знаков в виде их идеальных образов. В этом лежит ключ к пониманию сущности языка.

Теория знака и фонемы должны представлять собой вершину теоретической работы языковедов, именно эти низшие языковые формы составляют фундамент понимания сущности языка. Для определения природы языка существуют только четыре пророка: нейрофизиология, психология, философия, логика. Но между этими науками нет непроницаемой границы, все они в значительной степени работают вместе. Это и отражено в структуре модели языкового знака: взаимодействие материи знака (1), идеального образа знака, фонемы, графемы (2), идеального образа внешнего предмета, понятия (3) и самого внешнего предмета (4).

При определении сущности языка надо исходить из понятия знака как четырёхфункциональной единицы: материя знака (звуковая и графическая), произвольная, природная, находящаяся вне человека. Через органы чувств (зрение, слух) она поступает в мозг в виде идеального образа этой материи — это фонема и графема как обобщённый образ звуковых волн и чернильных крючков, графического начертания. На этом движение языкового знака не заканчивается: пока мы имеем только звук и его абстрактный образ, которые ни к чему реальному, вещественному не привязаны, ограничены лишь природной, внешней от человека материей и её абстрактным образом, они нам ни о чём не говорят. Это ещё не знак, это лишь пустой звук, колебания воздуха, чернильные пятна, следовательно, это, как и любой другой материальный предмет, который в мозгу может возникнуть как представление о нём, — ещё не знак, следовательно, не язык.

Это и есть ответ тем лингвистам, которые выдвигают теорию однозначности знака, полагая, что язык — это система материальных знаков, и ничего более, и в силу этого, стало быть, знак имеет односторонний характер. Но ведь язык служит для выражения чего-то, какой-то мысли о чём-то! Знак, если его называть знаком, есть знак для чего-то. Знак, если это языковой знак (1), всегда представлен в сознании как его идеальный, логический образ в виде фонемы(2). Идеальный образ материального звука, буквы, если он желает быть языковым знаком, должен быть связан с названием, именем предмета, т.е. с идеальным, абстрактным отпечатком, понятием(3) отражаемого предмета (4).

Абстрактный образ звукового или графического знака берёза , т.е. фонема (2) и абстрактный образ реальной берёзы , т.е. понятие (3) — один и тот же — берёза . Но между ними, между (2) и (3), — «дистанция огромного размера». Абстракция (2) — это абстракция от материального звукового или графического знака, т.е. это фонемыкак наименьшие логические формы. А абстракция (3) — это абстракция от реального предмета, т.е. понятия(3) берёза . Условный, произвольный материальный языковой знак берёза , преобразованный в мозгу в его идеальный образ (фонемы) (2) и реальная, растущая во дворе берёза , преобразованная в мозгу в её идеальный образ (понятие) (3) — разные объекты, но они соединены друг с другом условной, произвольной, договорной, но неразрывной в данном языковом сообществе связью. Это, действительно, как бы неразрывная связь материального знака берёза (1) и материального предмета берёза (4). Но именно «как бы», и именно это «как бы» в «марксистском» языкознании выдаётся за неразрывную связь языка и действительности, как будто между языком и мышлением существует непосредственная, неразрывная, органическая связь, и будто сама материя слов отражают сущность предметов. Фактически такая прямая связь между знаком и предметом (т.е. между уровнями в знаке (1) и (4)) не существует, она опосредована двумяпосредствующими идеальными, логическими образами: и от знака (2), т.е. фонемой, и от предмета (3), т.е. понятием(отсылаю читателя к представленной здесь «модели знака», см. выше, Глава 1, §§1, 2).

Интуитивно все мы знаем, что такое язык. Это средство или инструмент общения между людьми, средство познания окружающего нас мира, средство выражения эмоциональных состояний человека и др. Теперь зададимся вопросом — что же такое язык на самом деле? Или так: какой уровень движения знака, из четырёх реально существующих (1 — » 2 — » 3 — » 4), мы должны считать языком? Совершенно ясно, что по отдельности никакой уровень знаковой модели не может быть назван языком, т.е. средством познания и коммуникации. Уровень (1), т.е. физически воспринимаемый звук или буква не может быть языком. Это обычный, посторонний для абстрактного мышления звук, например, свист ветра или лай собаки, чернильные кляксы. Правда, это может быть также материальный звук со значением дом , но произнесённый или написанный на китайском языке, не известного русскому.