Ирина Голуб - Занимательная стилистика

Ракита эта была курчава, приземиста. Она стояла одиноко, на взгорке. Сразу же за ней начинался крутой, как изгиб дуги, склон. Все остальные ракиты, как я уже сказал, росли там, в низах, в самом конце огородов, вдоль глубокого суходольного лога… Сразу же за их вершинами виднеется клочок «пажи» — бурой, никогда не паханной земли: не то выгон, не то заброшенный луг.

В точном значении термина диалектными можно назвать лишь три слова — взгорок, в низах, пажа . В таком значительном по объему отрывке только три диалектизма! Это не много. Но они придают речи писателя особую достоверность, по ним мы догадываемся, что сам он из этих мест и пишет о том, что видел своими глазами.

В иных случаях диалектизмы помогают нам проникнуть в психологию героя, если рассказ ведется как бы в преломлении через его восприятие. Например, в повести В. Распутина «Живи и помни»:

В эту ночь Настена не выспалась, а утром чуть свет решила сама заглянуть в баню. Она не пошла по телятнику, где в снегу была вытоптана дорожка, а по общему заулку спустилась к Ангаре и повернула вправо, откуда над высоким яром виднелась за городьбой крыша бани. Постояв внизу, Настена осторожно поднялась по обледенелым ступенькам вверх, перелезла, чтобы не скрипнуть калиткой, через заплот , потопталась возле бани, боясь войти сразу, и лишь тогда тихонько потянула на себя низенькую дверку. Но дверка пристыла .

Мы выделили диалектные слова, они не нуждаются в переводе: смысл их ясен из контекста. В обращении к ним автора нет никакой нарочитости, они органично вливаются в простую народную речь. Но именно в этом и состоит мастерство художника: изображая деревенскую женщину, он передает ее мысли, ее способ выражения. При этом диалектные слова создают живые краски в описании образа, в воспроизведении речи жителей села.

При стилистической оценке диалектизмов в художественном произведении следует различать, с одной стороны, «цитатное» их употребление, когда диалектизмы присутствуют в контексте как иностилевой элемент, и, с другой стороны, использование их на равных правах с лексикой литературного языка, с которой диалектизмы стилистически должны слиться.

При «цитатном» употреблении диалектизмов писателю важно соблюдать чувство меры, помнить о том, что язык произведения должен быть понятен читателю. Только в этом случае можно говорить о стилистическом освоении писателем этого языкового материала. Попытки же некоторых авторов уничтожить стилистические различия между диалектными и литературными словами, как правило, терпят неудачу. Кто станет защищать поэта, который пишет стихи, щедро «украшая» их диалектизмами, известными лишь ему одному? «Склон с прикрутицей муравится … Плавал одаль белозор »…

В речи школьников, живущих в сельской местности, также могут встречаться диалектные словечки, использование которых следует оценить как нарушение литературной нормы. И если вы станете вставлять диалектизмы в сочинения, учительница литературы за это вас, конечно, не похвалит, а подчеркнет их как стилистические ошибки. Например: «К первомайской демонстрации рабочие слободки готовились загодя »; «Разве могла Катерина продолжать прежнюю жизнь в доме Кабанихи, ладить с родинами Тихона?»; «Великая Октябрьская социалистическая революция в России вызволила женщин из того позорного положения, в котором находились они при царизме».

В таких случаях употребление диалектизмов приводит к смешению стилей. Так что для вас, дорогие читатели, совет М. Горького писать «не по-вятски, не по-балахонски» остается в силе.

Испуганный и взъерошенный Димка выскочил из класса. Его окружили, засыпая вопросами:

— Тебя отпустили? Ты завалил? Что там? Рассказывай.

Он облегченно вздохнул и сказал: « Заметано !» Но ребята не унимались.

— Что делает Сам?

— Режет всех подряд…

— А Русалка?

— Топит .

— Ну, а этот, их ассистент?

— Этот? Засыпает!

— А как же ты?

— Я немного секу , но и то, чуть не схлопотал пару .

— А Васька?

— Плавает на шпорах …

Если бы этот разговор услышал иностранец, изучавший русский язык по институтским пособиям и произведениям наших классиков, он решил бы, что здесь собрались жертвы какой-то расправы, а спасенный счастливчик рассказывает о проделках злодейской шайки или мафии… Но как в ней оказалась сказочная русалка? Или это чья-то кличка? И как можно «плавать на шпорах»?

Однако современному школьнику этот «язык» понятен, ведь учительницу русского языка называют русалкой ; о директоре говорят сам ; топить, засыпать — значит задавать трудные вопросы на экзамене, а сечь — разбираться в учебном материале. На этом «языке», а точнее — жаргоне (то есть разновидности речи, используемой в узком кругу посвященных), шпаргалки называют шпорами , а о том, кто плохо отвечает, говорят: плавает , о неудаче — прокол , о чем-то восхитительном — обалденный, балдёжный и т. д.

Как же следует оценить эти словечки, то есть жаргонизмы?

Конечно, тот, кто учился русскому языку у А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого, не станет восхищаться жаргоном. Ведь это обедненный, грубый и безобразный заменитель настоящего языка! К тому же жаргонизмы непонятны людям непосвященным, а это создает почву для недоразумений.

В жаргонах искажаются и значения, и облик многих слов. Например, в ученическом и студенческом жаргоне бытуют словечки: пара — «оценка два», удочка — «удовлетворительно», физра — «физкультура как школьный предмет», хвост — «невыполненная часть учебной работы» (например, несданный экзамен), преп — «преподаватель» и т. д.

Значения жаргонизмов часто неточны, расплывчаты. Например, глагол усечь может означать «понять, усвоить, сообразить, запомнить, заметить» и т. д.; кемарить — «отдыхать, дремать, спать, бездельничать» и т. п. Прилагательное железный употребляется в значении «хороший, прекрасный, надежный, ценный, верный, красивый» и других. Могут ли подобные словечки заменить настоящий, точные и полновесные русские слова?

Богатства оценочной лексики, которая в национальном языке выражает тончайшие оттенки человеческих чувств, в жаргоне подменяются условными определениями, которые сводятся к математическим знакам «плюс» и «минус». Блеск, клёво, железно, коронно, обалденно — все это говорится при положительной оценке; чешуя, муть, прокол, мура — при отрицательной. «Жалок в своей беспомощности или смешон в нарочитой вульгарности тот, кто… сыплет, как шелухой от семечек, пустыми внутри и лихими внешне словечками, вроде клёвый, колоссально, прошвырнуться, хелять, бадлать …» — пишет профессор Л.И. Скворцов о любителях жаргона. Авторы этой книги с ним вполне согласны и считают, что в речи культурного человека не должно быть места жаргонизмам. А как думаете вы, дорогие читатели? Вам удается не засорять свою речь безобразными жаргонными словами?