Екатерина Мишаненкова - Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!

В фильм пригласили самых популярных молодых поэтов, так впервые появилась на экране и Белла Ахмадулина. В этом фильме ей двадцать пять лет, она недавно закончила Литературный институт, недавно второй раз вышла замуж – за знаменитого сценариста Юрия Нагибина, буквально только что издан ее первый сборник «Струна». Она на взлете, и это видно невооруженным глазом. Правда, она, как это часто с ней бывало, осталась недовольна и собой, и фильмом. Точнее, не всем фильмом, конечно – ей не понравился отрывок, который использовал Хуциев, а стихотворение, которое она там читает, она вообще не раз называла «проклятым».

Правда, Ахмадулина вообще не любила все эти штампы о шестидесятниках, «оттепели», «знаменах времени» и т. д. «Повышенное внимание к той эпохе мне понятно, – рассказывала Елизавета Кулиева, – но мама к шестидесятникам себя не причисляла и термина этого не признавала. Ей всегда казалось, что люди ее поколения любят в оттепели свою юность – с такой же нежностью мои ровесники вспоминают сейчас конец девяностых. Мама этой ностальгии не разделяла. Художник всегда шире – эпохи, моды, стилистических рамок. И конечно, поэзия не должна быть достоянием миллионов: люди нередко приходили на стадионы не во имя ее самой, а всего лишь отдавая дань моде. По счастливому стечению обстоятельств мамино обаяние, ее красота и необычный голос сделали камерные тексты интересными для неискушенных слушателей. Но степень таланта, конечно, не стадионами измеряется».

Белла Ахатовна Ахмадулина была из тех, кто безо всякой болезненности относилась к этому спору и дискуссии – кто они, женщины, пишущие стихи? Поэты, поскольку само сочинение стихов – занятие совершенно мужское – или поэтессы. Она действительно была великим поэтом или великой поэтессой, я повторяю, ей не было важно, как ее называли.

Когда вспоминаешь ее, то, в первую очередь, вспоминаешь образ птицы, кажется, вот-вот взлетит из фильма Хуциева, где она выступает в той самой аудитории Политехнического, где они, «шестидесятники» – Вознесенский, Рождественский, Окуджава, Ахмадулина – вышли к публике и стали любимы не сотнями, не тысячами, а десятками тысяч. Стадионы – это те, кто приходил на их выступления и кто вслушивался в их стихи.

Казалось, если Евтушенко, Рождественский адресуются действительно к этим самым десяткам тысяч, то голос Ахмадулиной, хотя бы потому, что она женщина, и потому что стихи ее были намного лиричнее, намного интимнее, чем их, полные социального пафоса, адресуется к единицам. Но любили ее точно так же, как и их – тысячи и десятки тысяч. И говорила она в своих стихах вроде и о любви, но и о каких-то очень серьезных, очень важных вещах. Это стихи какой-то невероятной искренности, невероятного какого-то интимного и отражавшего одновременно новые свободные чувства свободного поколения «шестидесятников», к которым она принадлежала.

Григорий Заславский, журналист, критик.

Но не все были такими перфекционистами, а многие зрители, особенно из глубинки, вообще впервые увидели и услышали Ахмадулину и других молодых поэтов. Хотя вышел фильм не сразу, ему больше года пришлось пролежать на полке, а потом его еще и перемонтировали, и в результате от вечера в Политехническом остался только небольшой кусочек.

«Лучший фильм Марлена Хуциева с трагической судьбой и двумя названиями, – писал о «Заставе Ильича» Валерий Кичин. – Это были годы, когда всесильный Никита Хрущев нападал на творческую интеллигенцию, абстракционистов бранил «пидарасами», скульптору Эрнсту Неизвестному советовал уехать на Запад, а картину Хуциева считал искажением образа молодого современника. В ней юный герой встречается с собственным отцом, погибшим на войне. Отец оказывается ровесником сына и не может ответить на его вопрос: как жить? Потому что и сам еще не жил. Хрущева это особенно возмутило: как так, отец – и не может помочь сыну определиться?! Картину едва не зарубили, но потом все же выпустили на экран под именем «Мне двадцать лет» и с большими купюрами. Сегодня вырезки вернули на место. Великий фильм, наиболее полно рассказавший о своем времени. Документальный эпизод в Политехническом, где читают свои стихи молодые Вознесенский, Евтушенко и Ахмадулина, теперь кажется невероятным: неужели так было, неужели вся страна жила поэзией, словно не замечая «духовного гнета тоталитаризма»? А может, это мы сегодня снова слепы? Ответы содержатся в фильме, а он не врет».

«Застава Ильича» стала первым опытом Ахмадулиной в кино, но отнюдь не последним – довелось ей побыть актрисой, сценаристкой и, как всем известно, автором текстов популярных песен. К сожалению, актерская работа у нее фактически одна, хотя появлялась она в трех фильмах – «Застава Ильича», «Живет такой парень» и «Спорт, спорт, спорт». Но если в двух из них она только читала стихи, то в знаменитом дебютном фильме Василия Шукшина «Живет такой парень», вышедшем на экраны в 1964 году, она играет небольшую, но вполне настоящую серьезную роль молодой ленинградской журналистки.

В 1956 году пришла пора срочно взрослеть. Стало понятно, что не все так лучезарно. Какой-то выбор безвыходно надо было сделать. В 1959 году просто-напросто не могла подписаться под письмом, оскорбительно и гибельно глумящимся над Пастернаком. Я ни в коем случае не преувеличиваю значение этого естественного поступка, исключение из института и работа корреспондентом в Сибири пошли мне на благо. Так что в шукшинском фильме сыграла себя, хотя по сценарию должна была играть черствую, чопорную, безжалостную горожанку.

Ее героиня приходит «к такому парню» – Пашке Колокольникову (Леонид Куравлев) в больницу, куда он попал после того, как совершил подвиг – сел за руль горящей машины и вывел ту за пределы нефтебазы. Пашка – бесшабашный, нагловатый парень, бегающий за каждой юбкой, но при этом совершенно простой и даже простоватый. Журналистка по контрасту с ним – девушка городская, модная. Она задает ему всего два вопроса: «где учились» и «почему в горящую машину». Ни на один из них герой Леонида Куравлева ответить не может. Бесхитростно он говорит ей: «Боюсь, вы напишите, а мне потом стыдно будет перед людями». Затем предлагает: «А ты сама напиши что-нибудь такое, ты же умеешь».

В сценарии о журналистке было написано: «странная и прекрасная». Кто больше Ахмадулиной мог соответствовать этому определению? Правда, Ахмадулина не пожелала играть надменную оторванную от жизни «инопланетянку», спустившуюся с небес прямо в больничную палату брать интервью о подвиге у Пашки Колокольникова.

«Когда мы впервые встретились с Василием Макаровичем, – рассказывала она, – он увидел во мне то, что было ему противопоказано и даже отчасти отвратительно. Я ему показалась нарядной городской дамочкой. И поэтому он позвал меня в свой фильм «Живет такой парень», где по сценарию журналистка – просто омерзительное существо. Ей все равно, что там происходит на Алтае, ей совсем нет дела до какого-то там Пашки Колокольникова. Она надменна. Она спрашивает и не слышит. Я тогда сказала: «Василий Макарович, вы очень ошиблись, увидев во мне хладнокровную городскую дамочку. На самом деле я другая». И поведала ему, как во время моих невзгод работала нештатным корреспондентом «Литературной газеты» в Сибири, как смеялись надо мной сталевары или подобные шукшинскому герою люди. Они были ко мне милостивы, но ужасно ироничны. Разыгрывали меня, сообщали о грандиозных успехах, я мчалась к ним во всю прыть, записывала, но потом оказывалось, что такого быть просто не может. В общем, со мной происходило все строго обратное, чем описано в сценарии.