Умберто Эко - Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

Конечно, в «Финнегановом помине» используются и довольно длинные составные слова, но обычно Джойс играет на слиянии двух кратких слов. Поскольку итальянский язык такой возможности не давал, Джойс сделал противоположный выбор: он попытался отыскать многосложный ритм. Чтобы добиться этого, он зачастую не обращал внимания на то, что в итальянском тексте говорится не то же самое, что в английском.

Приведем один весьма показательный пример. В конце второго переведенного отрывка мы обнаруживаем следующее:

Latin me that, my trinity scholard, out of eure sanscreed into oure eryan!

[ Приблизительный «перевод»: Перелатынь-ка мне это, мой троичник-школиард, с вашего неверского на наш эрийский!]

Даже если не пускаться в поиски всех аллюзий, некоторые из них прямо-таки бросаются в глаза. Здесь две лингвистические отсылки, к латинскому и к санскриту ( sanscreed : фр. sans «без» + англ. creed «вера»), причем подчеркивается арийское ( егуап ) происхождение последнего. Здесь есть также Троица (trinity), но без веры (sanscreed) – учтем, кроме того, что догмат о Троице был предметом арианской ереси; на заднем плане маячат Эрин (Ирландия) и Тринити-колледж, где учился Джойс. Кроме того (но это уже для филолога-маньяка), здесь есть отсылка к трем рекам: Уре (Ure), Ур (Our) и Эуре (Eure); далее мы увидим, какую роль играют реки в «Финнегановом помине». Во французской версии решено было сохранить верность центральному ассоциативному ядру (даже за счет немалых потерь):

Latine-moi çа mon prieux escholier, de vostres sanscroi en notre erryen. (Joyce – Soupault – Beckett)

[† Приблизительный «перевод»: Перелатынь мне это, мой молибожный школиард, с вашаго санскрéста на наш эррийский! («фр.», Джойс – Супо – Беккет) ]

Допустим, в ассоциативной цепочке, порождаемой словом prieux, мы находим некие намеки на Троицу, ибо оно составлено из трех слов: prieur («приор»), pieux («набожный») и prière («молитва»); в слове sanscroi — отсылку к санскриту, а также к sans croix («без креста») и sans foi («без веры»), а в слове erryen — также некий намек на ошибку (erreur) или блуждание (errer).

А теперь перейдем к итальянской версии. Здесь автор очевидным образом принял решение, что лингвистические референции должны перейти, так сказать, от глоттологии (языковедения) к глотте (языку) или от language («языка как системы знаков») к tongue («языку как физическому органу»); а возможное теологическое отклонение должно стать отклонением сексуальным:

Latinami cio, laureata di Cuneo, da lingua aveta in gargagliano. (Joyce – Frank – Settani )

[† Приблизительный «перевод»: Перелатынь-ка мне это, аспирантка из Клина, с языка праящуров на полоцкательный! ( «ит.», Джойс – Франк – Сеттани ) ]

Любого переводчика, который не будет самим Джойсом, обвинят в необоснованной вольности. И действительно, вольность тут налицо, но утвержденная самим автором. Единственный намек на древние племена и языки содержится в слове aveta – avita («птичий» + «дедовский»); однако в свете того, о чем будет сказано дальше, это слово вызывает в сознании также avis avuta («птица, которую отымели»: лат. + итал.). Что касается остального, то «аспирантку из Клина» ( laureata di Сипео) в самом деле пронзил некий клин, поскольку, если быстро произнести синтагму Cuneo-da-lingua, встанет тень слова «куннилингвус», подкрепленного аллюзией на полоскание горла (gargarisто) , однако завершается она (без всяких оснований в оригинале) отсылкой к восемьсот первой реке из тех восьмисот, что с редким упорством перечисляются в этой главе: к реке Гарильяно.

Троица исчезла, и Джойс безмятежно совершает свое последнее отступничество. Его интересовало другое: показать, что́ можно сделать с итальянским, а не с «Филиокве». Тема была лишь предлогом.

Одна из особенностей этого отрывка, благодаря которой он славится у почитателей Джойса, состоит в том, что для передачи текучести реки Лиффи в нем использовано около восьмисот названий рек, замаскированных по-разному [236]. Это то, что можно назвать изрядным tour de force, который зачастую ничем не обогащает отрывок звукосимволически, но ставит все на карту семантическую или энциклопедическую. Тот, кто уловит отсылки к различным рекам, лучше уловит и смысл течения Лиффи. Но поскольку не все могут уловить намеки на такие реки, как Чебб, Фатт, Банн, Дак, Сабрайн, Тилл, Вааг, Бому, Бояна, Чу, Бата, Сколлис, Шари и так далее, все предоставлено, так сказать, статистической игре ассоциаций: если ты улавливаешь название какой-то знакомой тебе реки, то обращаешь внимание на текучесть, если не улавливаешь – ничего страшного, это остается личной ставкой автора, а также темой для диссертации.

Столь же верно, что в первых версиях рек было очень мало, но в последующих версиях их названий нагромождается все больше и больше, так что Джойс, похоже, воспользовался чьей-то помощью, чтобы найти их как можно больше (достаточно было поработать с энциклопедиями и географическими справочниками), а уж дальше изобрести какой-нибудь рип не составляло особого труда. Поэтому скажем так: сколько именно рек в этой главе – восемьсот или двести – не важно; во всяком случае, это столь же маловажно, как тот факт, что художник эпохи Возрождения изобразил среди толпы лица своих друзей: тем лучше для академической карьеры того, кто их всех отождествит, но для наслаждения картиной или фреской это нужно лишь до известной степени.

Для итальянской версии Джойс принимает троякое решение. Прежде всего, нужно дать понять, что эта глава – «речная» не только синтаксически, но и лексически и основывается она на многочисленных намеках на реки. Но они вовсе не должны находиться непременно в том же месте, что и в оригинале. Например, в английском тексте после Вассербурна, вместо которого в итальянском варианте появляется какой-то Wassermanschift, идет Havemmarea (avemaria + таrеа, т. е. «Гавель» + «Аве, Мария» + «прилив / отлив»). Это слово ничего не стоило передать по-итальянски, тем более что Гавель (Havel) – приток Эльбы. Но Джойс уже сыграл намеком на «Аве, Мария» строчками пятнадцатью выше, введя там (в английском оригинале этого нет) слово Piavemarea ! Взамен, фразой ниже, говорится о роса schelda {♦ 173} (scelta + Schelda, «выбор» + «Шельда»), а Шельда здесь берется с одной страницы английского оригинала, не вошедшей в куски, переведенные на итальянский.

Там, где в английском тексте появляются Рио-Негро и Ла-Плата, Джойс их оставляет, но удачно вводит слово mosa. И так далее, с разнообразными вариантами, в зависимости от вкуса и вдохновения автора, переводящего самого себя.

Второе решение: с такими названиями, как Суи, Том, Чеф, Сырдарья или Лэддер Берн, возможна удачная игра слов по-английски, но по-итальянски это куда сложнее. Джойс отказывается от того, что не может использовать, и взамен вводит итальянские реки, более знакомые новому читателю и более пригодные для составления изысканных многосложных слов. И вот появляются (отсутствующие в английском) Серио, По, Серкьо, Пьяве, Конка, Аньене, Омброне, Ламбро, Таро, Точе, Бельбо, Силларо, Тальяменто, Ламоне, Брембо, Треббио, Минчио, Тидоне, Панаро (косвенно – также Танаро) и, возможно, Орба (в виде огиа ) – и пусть усердный читатель отправляется искать их под различными обличьями [237].