Коллектив авторов - Универсальная хрестоматия. 3 класс

Бесхвостая Выскочка села на ближайшее дерево, все другие шесть сорок прилетели к ней. И было видно по всему сорочьему стрекотанию, по всей суете, что нет в сорочьем быту большего сраму, как лишиться сороке хвоста.

Лидия Алексеевна родилась в дворянской семье. Её отец был военным инженером. Семья жила в достатке, родители любили свою дочь, и всё вокруг было радостным и безмятежным. Девочка росла очень впечатлительным и мечтательным ребёнком. Но вскоре умерла мама. Отец женился во второй раз. Отношения с мачехой не сложились, Лида несколько раз убегала из дома. Тогда было решено отвезти дочь в Петербург в Павловский женский институт. Институт показался девочке тюрьмой, в которой ей предстояло теперь жить.

С годами Лидия научилась владеть собой, стала более спокойной и выдержанной. После окончания пансиона в семью не вернулась. Она поступила на Драматические курсы при Императорском театральном училище, после окончания которого определилась в Александринский Императорский театр. Именно там, на сцене, родился псевдоним «Чарская». Но роли ей доставались второстепенные, эпизодические, жалованье тоже было невелико.

Одновременно с выступлениями в театре Чарская пробует себя в литературе. Первая же повесть принесла ей громкую славу. За 20 лет литературной деятельности Чарская написала около 80 произведений, которые пользовались неизменным успехом! Они переводились на немецкий, английский, французский, чешский языки. Чарская была известна в каждой семье, где росли дети.

После Октябрьской революции писательницу перестали печатать, не простив её дворянского происхождения. Её произведения были изъяты из библиотек и уничтожены.

Во время Гражданской войны, сражаясь в Красной Армии, погибает её сын Юрий. Писательница осталась совсем одна. Она умерла тихо и незаметно.

Жил на свете рыцарь, свирепый и жестокий. До того свирепый, что все боялись его, – все, и свои и чужие. Когда он появлялся на коне среди улицы или на городской площади, народ разбегался в разные стороны, улицы и площади пустели. И было чего бояться рыцаря народу! Стоило кому-либо в недобрый час попасться ему на дороге, перейти ему нечаянно путь, и в одно мгновение ока свирепый рыцарь затаптывал насмерть несчастного копытами своего коня или пронзал его насквозь тяжёлым острым мечом.

Высокий, худой, с очами, выбрасывающими пламя, с угрюмо сдвинутыми бровями и лицом, искривлённым от гнева, – он наводил ужас на всех. В минуты гнева он не знал пощады, становился страшным и выдумывал самые лютые кары для тех, кто являлся причиной его гнева, и для тех, кто случайно попадался ему в это время на глаза. Но жаловаться королю на свирепого рыцаря было бесполезно: король дорожил своим свирепым рыцарем за то, что тот был искусным полководцем, не раз во главе королевских войск одерживал победы над врагами и покорил много земель. Потому-то король высоко ценил свирепого рыцаря и спускал ему то, чего бы не спустил никому другому. А другие рыцари и воины, хотя и не любили свирепого рыцаря, но ценили в нём храбрость, ум и преданность королю и стране…

Бой близился к концу.

Свирепый рыцарь, закованный в золотую броню, скакал верхом между рядами войск, воодушевляя своих усталых и измученных воинов.

В этот раз бой был тяжёлый и трудный. Третьи сутки дрались воины под начальством свирепого рыцаря, но победа не давалась им. У врагов, напавших на королевские земли, было больше войска. Ещё минута-две, и враг несомненно одолел бы и ворвался прямо в королевский замок.

Напрасно свирепый рыцарь появлялся то тут, то там на поле брани и то угрозами, то мольбами старался заставить своих воинов собрать последние силы, чтобы прогнать врагов.

Вдруг конь рыцаря шарахнулся в сторону, заметив на земле железную перчатку, такую, какую носили в то время почти все рыцари. Свирепый рыцарь дал шпоры коню, желая заставить его перепрыгнуть через перчатку, но лошадь – ни с места. Тогда рыцарь велел юноше-оруженосцу поднять перчатку и подать её себе. Но едва только рыцарь дотронулся до неё, – перчатка, точно живая, выскочила из его руки и опять упала на землю.

Рыцарь велел опять её подать себе – и опять повторилось то же самое. Мало того: упав на землю, железная перчатка зашевелилась, как живая рука; пальцы её судорожно задвигались и снова разжались. Рыцарь приказал снова поднять её с земли и, в этот раз крепко зажав её в руке, помчался в передние ряды своих войск, потрясая в воздухе перчаткой. И каждый раз, когда он поднимал высоко перчатку, пальцы перчатки то сжимались, то снова разжимались, и в ту же минуту, точно по сигналу, войска кидались на врага с новой силой. И где ни появлялся рыцарь со своей перчаткой, – усталые и измученные его воины оживали и с удвоенной силой бросались на врага. Прошло всего несколько минут, и враги бежали, а вестники свирепого рыцаря стали трубить победу…

Гордый и торжествующий, объезжал теперь рыцарь ряды своих усталых, измученных бойцов, спрашивая, кому принадлежит странная перчатка, – но никто не видал до тех пор такой перчатки, никто не знал, откуда она взялась…

Во что бы то ни стало свирепый рыцарь решил узнать, кому принадлежит странная перчатка, и стал объезжать все города, все сёла и деревни и, потрясая в воздухе находкой, спрашивал, чья это перчатка. Нигде не отыскивался хозяин живой перчатки.

В одном городе попался свирепому рыцарю навстречу маленький мальчик и сказал:

– Я слышал от деда, что в лесу живёт старая Мааб… Она знает все тайны мира и, наверное, сумеет открыть тебе значение живой перчатки, рыцарь.

– Едем к ней! – был суровый приказ, и, пришпорив коня, свирепый рыцарь помчался к лесу… Покорная свита помчалась за ним.

Старуха Мааб жила в самой чаще тёмного леса. Она едва двигалась от дряхлости. Когда она увидела перчатку, то глаза у неё загорелись, словно яркие факелы в ночной темноте, и она вся побагровела от восторга.

– Огромное счастье досталось тебе в руки, благородный рыцарь, – глухим голосом произнесла она. – Далеко не всем людям попадается подобное сокровище! Эта живая перчатка – перчатка победы… Судьба нарочно бросила её на твоём пути… Стоит тебе только надеть её на руку, и победа останется всегда за тобой!

Свирепый рыцарь просиял от счастья, надел на руку перчатку, щедро наградил золотом Мааб и умчался из дремучего леса в королевскую столицу.

Прошла неделя.

Не слышно ничего про обычные жестокие проделки рыцаря, не слышно, чтобы он в припадке гнева кого-либо подверг казни, не слышно, чтобы он обидел кого-либо.

Ещё так недавно лилась кровь вокруг свирепого рыцаря рекой, слышались стоны, раздавался плач.