Андрей Михайлов - Французский «рыцарский роман»

С темой тяжелой женской доли связан мотив мезальянса. Был он, как помним, и в романе «Флуар и Бланшефлор». В «Галеране Бретонском» эта проблема поставлена иначе. Она лишена восточной экзотики, различия в вероисповедании и т. п. Героев разделяет их социальное положение: он — графский сын, она — безродный подкидыш. И хотя читатель-то знает, кто по своему происхождению Френ, проблема не теряет от этого своей остроты. (Заметим, что в сентиментальном романе XVIII и начала XIX в. благородное происхождение безродных персонажей бывало, как правило, скрыто; о нем можно было догадываться, на это делались постоянные намеки, но раскрывалось это только в самом конце книги. Но это спустя по меньшей мере пять веков.) Вообще Жана Ренара постоянно интересует социальное положение его персонажей, в том числе второстепенных и третьестепенных. В романе кретьеновского типа такой точности и скрупулезности не было. Там фигурировали просто благородные рыцари, часто они оказывались королями каких-то отдаленных земель, но, в общем-то, все они были равны за Круглым Столом короля Артура. Здесь, в «Галеране Бретонском», персонажи живут реальной жизнью своей эпохи, и поэтому они не проходят и мимо социальных взаимоотношений (это, между прочим, подтверждается и анализом лексики романа; см. издание Люсьена Фуле).

Тема мезальянса (как это будет затем в бесчисленной череде романов на протяжении веков) решается не без сентиментальных ноток. Френ бедна, безродна, не имеет ни в ком надежной опоры (даже в своем возлюбленном), но она горда и не лишена чувства собственного достоинства. И достаточно активна. Она не только сама зарабатывает себе на жизнь, но и смело пускается на поиски любимого. А он, легко потеряв надежду когда-либо вновь встретиться с ней, уже готовится к свадьбе. Впрочем, женится он на Флёри, которая поразительно похожа на Френ. Похожа — потому что она ее родная сестра. Роман, конечно, заканчивается счастливо. Френ находит любимого, обретает родителей, семью, достойное ее положение в обществе. Но любовь ли здесь побеждает?

Книгу Жана Ренара вряд ли можно назвать «авантюрным» рыцарским романом, хотя главные герои в нем — рыцари, и описанию поединков и турниров уделено в книге достаточно большое место. Дело не в том, что «авантюры» лишены здесь фантастической загадочности. Все иначе. «Авантюры» в романе Жана Ренара не формируют характера рыцаря, не раскрывают его, этот характер, и не проверяют. Поэтому и типичная для Кретьена де Труа проблема соотношения любви и рыцарского долга по сути дела снимается. Она снимается социальной проблематикой, о которой уже шла речь выше. Новая эпоха выдвигала свои проблемы. «Галеран Бретонский» неотделим от проблематики XIII столетия с его философскими исканиями и социальными конфликтами.

Несколько меньше социальной остроты в романе Жана Ренара «Коршун» [141], хотя и в нем речь идет о мезальянсе, о неравенстве на социальной лестнице: роман повествует о трагической любви Гильома, сына нормандского графа Ричарда де Монтивилье, и императорской дочки Аэлисы. Проблема мезальянса не встает здесь столь остро, ибо юный герой — все-таки достаточно благородного происхождения, а не безвестный подкидыш. И престарелый император вначале сам хочет этого брачного союза. Лишь потом, после смерти графа Ричарда, поддавшись уговорам своих завистливых баронов, он передумывает и расторгает помолвку.

После этого интерес перемещается. Он полностью сконцентрирован теперь на изображении феодальной повседневности. Вообще отметим, что уже с первых строк романа поэт заявлял себя убежденным сторонником правдоподобия и противником всяческих выдумок и фантазий:

Герои, после их ночного побега из императорского дворца, после их разлуки, вызванной глупой случайностью, испытывают немало превратностей судьбы. И обоим приходится зарабатывать себе на жизнь. Гильом служит на постоялом дворе, затем поступает в лакеи к зажиточному буржуа из Сен-Жилля, подвизается в качестве егеря у местного графа. Аэлиса, после ряда скитаний, поселяется в Монпелье, где живет шитьем и вышиванием, а также тем, что по известным ей рецептам составляет особые душистые «шампуни», которыми моет головы наиболее почитаемым горожанам. Затем она поступает камеристкой в семью графа Сен-Жилля, где ей приходится, в частности, чесать спину хозяина дома:

Граф растягивается у очага, кладет голову на колени Аэлисы, и девушка запускает ему руку под сюрко:

Таких подробностей в романе множество. Да и не могло быть иначе, коль скоро автору приходилось входить в мельчайшие детали повседневного городского быта, описывая, например, как Аэлиса и ее спутница Изабелла (дочка одной простой женщины из Туля, приютившей как-то на одну ночь героиню) устраиваются в Монпелье, обставляют их скромный домик, обзаводятся всем необходимым и т. п. Вообще вещный мир привлекает Жана Ренара прежде всего. Характерно, что, описывая какой-либо персонаж, даже протагонистов, он по сути дела описывает его одежду, и описывает подробно. Что касается внешности, в частности внешности героини, то ее описания в романе традиционны, литературны (сравнения с персонажами известных произведений литературы предшествующей эпохи) и по возможности беглы.

«Коршуна» вряд ли можно было бы назвать в полном смысле слова «рыцарским» романом. Собственно рыцарским свершениям посвящена лишь его первая часть, где рассказано об экспедиции графа Ричарда в Святую Землю. Все основное повествование, рассказывающее о невзгодах любовников, по своему тону, по интересу к бытовым деталям, по широко обрисованному социальному фону приближается к роману плутовскому, по крайней мере заставляет его предчувствовать, хотя, конечно, его герои — совсем не «пикаро».

Хотя любовь Гильома и Аэлисы обрисована радужными красками, хотя она зарождается еще в самой ранней юности героев, не знает колебаний и сомнений и подвержена лишь внешним испытаниям, роман вряд ли можно считать «идиллическим». Любовь молодых людей, как ее описывает Жан Ренар, лишена целомудренной чистоты, чем на первых порах отличались чувства героев идиллических романов XII в., например Флуара и Бланшефлор. Так, перед побегом Гильома и Аэлисы героиня напоминает юноше о тех нескромных ласках, которым они столько раз предавались: