Илья Бровтман - Рыцарский роман

Срывая доспехи, преграды ломая
из лап палача, вырываю тебя я.
Призвание рыцаря вижу я в этом,
А петь серенады оставим поэтам.
Пусть копья ломают, идя на турниры
рубаки, лжецы, гордецы и жуиры.
А нас к горизонту арабские кони
уносят от дышащей в спину погони.
Сбивает шаги подуставшая лошадь.
На крупе сидит драгоценная ноша.
Какая меня ожидает награда?
Достаточно мне благосклонного взгляда.
И нежного птичьего воркованья.
Мой плащ на спине повлажнел от дыханья.
С мольбой обхватили чудесные руки.
Я слышу земные безмолвные звуки
сквозь цокот копыт и сквозь сердца биенье.
Прекрасная дама достойна спасенья.

Мне жаль разочаровывать Вас, Сэр,
Но я не из знакомых Вам Валькирий.
Да, мало ли Валькирий в этом мире!..
Вот – Ильга существует, например.
Не числюсь и в обители Вальхалл,
К Митгарду отношенья не имею.
Я светом и надеждой пламенею,
Мой мир невидим, но отнюдь, не мал.
В отличие от злобствующих дев —
Изящна, не груба, зеленоглаза.
За тьму не подняла клинок ни разу,
Полна любви – будь кот ты или лев.
Да, я бесстрашна, но в бою моём
Нет места злу, бесчестию и мести.
Стою на страже света – это место
Валькирии с серебряным копьём…

В прошлом суровость и сила моя,
Нынче я агнец пред Вами.
В жертвенном пламени таю любя
к Вам, прижимаясь устами.

Жертву от Вас не приму никогда.
Как поступить я не знаю.
Светитесь Вы для меня как звезда,
Путь, к небесам освещая.

Судьи не могут звезду погасить.
Души суду не подвластны.
Буду я вечно и нежно любить
лик Ваш святой и прекрасный.

Нам не грозит расставания мрак.
Свет озарит Ваши веки.
Хватит мне воли. Я сделаю так,
чтоб были вместе навеки.

Больше не стану я жить бобылём.
Прошлое мне опостыло.
Жить бы хотелось мне только вдвоём
или вдвоём лечь в могилу.

Четвертый пункт… Погибель от любви…
От взгляда Смерти никуда не деться…
Но отчего же сердцу разгореться?
А жизнь ли, смерть ли – это… Селяви!

Четвертый пункт. Судебный приговор,
Подписанный судьбою изначально.
Лишь имя не проставлено в нем – тайна,
Кто вместе с Вами бросится в костер.

Четвертый пункт. А есть и три, и два,
И пятый, и еще «Совет двенадцати».
Простите глупость, Леди, иностранцу.
Закон один: «Любовь всегда права!».

Я рыцарь – крестоносец я рубака.
Мой меч булатный часто был в крови.
Вся жизнь в боях без жалости и страха
без веры, без надежды, без любви.

Я нёс огнём идеи христианства,
и крест носил на шее и груди.
Я заповеди божьи чтил с упрямством,
оставив много трупов позади.

Я должен был давно лежать в могиле.
В сырой земле, где все мои друзья.
Меня однажды сильно изрубили,
как ростбиф, но тогда не умер я.

Я знал победы, знал и пораженья.
Под Грюнвальдом я потерял коня.
Чуть не погиб я сам. Итог сраженья —
Я хоронил товарищей два дня.

Я существо из вымершего мира.
Меня за это Мамонтом зовут.
И вот в моих огромных лапах лира,
но я не менестрель – скорее шут.

Мне Феб и Афродита неизвестны.
Я женщин завоёвывал в бою.
Не мастер серенад для дам прелестных.
Я продал душу Аресу свою.

Я понял, встретив Вас в начале лета
что, я ещё фактически не жил.
Вы стражник света. Мне не важно это.
Ведь я земную деву полюбил.

Не знаю я, за что Вы полюбили,
но я познал блаженства Парадиз.
Вы жизнь свою волшебную сгубили
и грозный Суд Двенадцати навис.

Я обречён и Вы на гране смерти.
Вы сердце воина навеки взяли в плен.
Но я без сожаления поверьте,
склоню пред Вами свой измятый шлем.

Я первый раз горю от вожделенья.
Мне сердце от волненья не унять.
Я рухну перед Вами на колени
и буду нежно руки целовать.