Евгения Шатова - Урок русского языка в современной школе

Характерно, что звук л в слове – пол– в указанных двух случаях произносится всегда твердо, независимо от того, какие гласные следуют после него. Например, в слове пол-избы л звучит твердо, хотя и стоит в позиции перед гласными звуком и, который обычно смягчает (сюда не относятся, как известно, звуки ж, ш и ц, которые всегда произносятся твердо).

Поэтому л звучит в словах пол-избы, пол-яблока, пол-ивы совсем не так, как, скажем, в аналогичных позициях в словах поливка, поляна, поливы. На некоторых примерах полезно показать, что в первом случае (перед гласными) в произношении можно отметить небольшой интервал, который наблюдается между – пол– и остальной частью слова (пол-яблока).

Во втором случае л сливается с гласным звуком (полярник). То же самое можно сказать и о той части правила, которая регулирует написание – пол– со словами, начинающимися с буквы л (пол-листа, пол-ленты, пол-лимона).

Произношение здесь характеризуется отделенностью, поэтому в таких случаях мы всегда различаем два л.

Третью часть правила (об употреблении черточки после – пол-) перед большими буквами (пол-Москвы, пол-Сибири) учитель может обосновать таким образом: с большой буквы начинаются имена собственные, а большая буква не может в этих словах две составные части и указывает на отсутствие полного слияния между ними.

Далее учитель показывает, что отмеченные выше особенности в произношении сложных слов с – пол– не проявляются в тех случаях, когда за – пол– следует слово на согласный звук, кроме л (полметра, полкуска, полжизни, полчаса). Это и нашло свое выражение в слитном написании данных сложных слов. Таким образом, работа по осознанию сущности и структуры сложного орфографического правила может включать такие основные моменты:

1) вычленение отдельных признаков и уяснение структуры правила/

2) выявление тех связей, которые существуют между отдельными его признаками/

3) мотивировку всех или отдельных компонентов правила. При этом мотивировка отдельных частей правила, как это было показано выше, в ряде случаев может потребовать от учителя использования так называемых «рабочих знаний», тех знаний, которые не предусмотрены учебником, но совершенно необходимы для полного осознания сущности данного правила.

Естественно, что из всего арсенала этих «рабочих знаний» учитель по своему усмотрению отберет те, которые он считает в данном случае наиболее важными и необходимыми.

Большую роль в описанной работе сыграют умело подобранные учителем вопросы, которые будут направлять деятельность учащихся на грамматический анализ предложенного материала, расчленение правила, конкретизацию его отдельных признаков и постепенное соединение их в одно общее правило.

При этом активизация работы учащихся на данном этапе вначале будет полностью находиться в руках учителя, а затем, когда учащиеся осознают сущность изучаемого правила, они смогут самостоятельно не только формулировать, но и производить (при необходимости) его расчленение и мотивировку.

В заключение отметим, что мотивировка орфографического правила осуществляется обычно одновременно с его расчленением и практически невозможна без него.

Расчленить же орфографическое правило (как это было показано выше) можно и без мотивировки.

Вопрос о том, как целесообразнее проводить расчленение – с мотивировкой или без нее, – решается учителем в соответствии с теми задачами, которые стоят на данном этапе усвоения темы.

Нужно отметить, что сложность и краткость формулировки орфографического правила – это не единственное условие лучшего его осознания. В ряде случаев такие формулировки усваиваются учащимися плохо, а расчлененная формулировка оказывается более понятной и потому более легкой и доступной.

Методика построения и ввода алгоритмов как средства закрепления знаний и формирования умений и навыков

В конце 60-х—начале 70-х годов XX века, как уже отмечалось, в дидактике и частных методиках большую актуальность приобретают вопросы алгоритмизации учебного материала и использования некоторых идей (и элементов) программированного обучения.

Оказалось, что очень широкий круг учебных познавательных задач решается алгоритмически, поэтому многие процессы управления могут быть точно или приблизительно алгоритмически описаны. [11]

В эти годы в педагогической печати стали появляться статьи, посвященные использованию алгоритмов, в том числе и в обучении русскому языку (А. И. Власенков, Г. Г. Граник, Е. Г. Шатова). И тем не менее специальных разработок, в которых бы подробно и в доступной форме излагались вопросы методики работы с алгоритмами по отдельным предметам, еще очень и очень мало. По-видимому, это явилось одной из причин ослабления внимания к проблемам алгоритмизации учебного материала вообще и по русскому языку в частности.

Правда, в последние годы интерес к этой проблеме, судя по материалам педагогической печати, вновь стал возрастать. Так, в журнале «Русский язык в школе» появилось немало статей, посвященных этой проблеме. И все же вопрос о методике работы с алгоритмами пока еще недостаточно разработан. Как сделать построение и ввод алгоритма органической частью урока, а не отдельным придатком к нему? Как убедить ученика в необходимости рассуждать по алгоритму, а главное – как упростить, сделать экономными и доступными образцы рассуждения учащихся при выполнении орфографических упражнений на разных этапах усвоения материала? Словом, все эти вопросы, имеющие первоочередное значение, нуждаются еще в очень серьезных доработках. Часть из них будет освещена нами ниже.

Отметим, что учение об алгоритмах, которое продолжают развивать наши ученые, имеет прочную базу, созданную психологией, частными методиками и другими науками.

Интересно, что роль алгоритмов и алгоритмизации учебного материала возросла не в связи с «внутриматематическими» вычислительными задачами, а в связи с задачами управления процессом обучения вообще и познавательной деятельностью учащихся в особенности. Это одна из актуальнейших проблем современной педагогической науки, решение которой открывает дополнительные резервы в повышении качества знаний и умственного развития учащихся.

«В процессе обучения происходит, – пишет М. А. Данилов, – усвоение знаний и в то же время развитие познавательных сил школьников. Это две стороны одного и того же процесса…

Коренной вопрос психологии обучения и дидактики и заключается в выявлении соотношения обучения и развития, т. е. в разработке основ руководства педагога умственным развитием учащихся». [12]