Владимир Пропп - Проблемы комизма и смеха

Эпизод из очерка «Владимир Ильич Ленин». — Ред.

Y. Polivka. Pohadkoslovne Studie. — «Narodopisny sbornik Ceskoslovansky», sv. 10. Praha, 1904.

Н. Fluck. Der risus paschalis. Ein Beitrag zur religiosen Volkskunde. — ARw, ХХХI, 1934.

О. М. Фрейденберг. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936, с. 100.

F. Nansen. Eskimoleben. Leipzig und Berlin, 1903.

К. Rasmussen. Gmnlandsagen. Berlin, 1922, с. 38.

Фольклор народа коми, т. 1. Предания и сказки. Общая ред. И.Н. Новикова. Архангельск. 1938 с. 13.

F.Н. Cuching. Zuni Folk Tales, New York and London, 1901, с. 46.

F. Boas. The Social Organisation and Secret Societies of the Kwakiutl Indians. Washington, 1897, с. 506, 642.

Р.W. Schmidt. Die Geheime Jiinglingsweihe der Karesau-Insulaner. — «Anthropos», II, 1907, № 6, с. 1052.

С.Я. Лурье. Дом в лесу. — «Язык и литература», т. VIII, Л., 1932. См. также: В.Я. Пропп. Мужской дом в русской сказке. — «ученые записки Л-У» № 20. Серия филологических наук, вып. 1, 1939.

G. А. Dorsey and А. Kroeber, Traditions of the Arapaho. Chicago, 1903 (Field Columbian Museum Publication 81, Anthropological Series. vol, 5), с. 112

0 ней подробнее см, С, В. Ястремский (Ястремский, 198–200)

Дж. Фрэзер. Библейские сказания. М, 1931, с. 25.

Н. Usener. Klagen und Lichen. — Н. Usener. Kleine Schriiten. Bd IV, Arbeiten zur Religionsgeschichte. Leipzig — Berlin, 1913, с. 459–470.

Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства (главы IV, V, VI) (Маркс, Энгельс, XXI).

В.М. Ионов. Дух-хозяин леса у якутов. Пг., — 1916 (Сборник МАЭ, т. IV,1), с. 51

См. В.Я. Пропп. К вопросу о происхождении волшебной сказки (Волшебное дерево на могиле). — «Советская этнография», 1934, № 1–2

Сказки народов Востока, Отв, ред. А, К. Боровков М.-Л, 1938, с. 121.

А. Wesselski. Marchen der Mittelalters. Berlin, 1923, с. 186. Здесь же — индийские и иранские параллели.

В. М, Викентьев. Древнеегипетская повесть о двух братьях, М., 1917, с. 81

Н. Fluck, Der risus paschalis, с. 193.

См. также: Ed. Hahn, Demeter und Baubo. Versuch einer Theoric der Entstehung unseres Ackerbaus. Lubeck. 1896, с, 52.

К. Simrock, Die Edda, 8, Aufl. Stuttgart, 1882, с, 298, 299; F. Leyen. Das МагсЬеп in den Gottersagen der Edda, Berlin, 1899. с. 32–38.

См., например; F, Wehrli. Die Mysterien von Eleusis. — АRw, Bd ХХХ1, 1934, с. 81.

С. Sittl. Die Gebarden der Griechen und Romer. Leipzig, 1890, с. 36

F. Wehrli. Die Mysterien, с. 93.

По этой причине она практически никем не рассматривается как что-то серьезное и важное, о ней обычно стыдливо умалчивают.

Его способность Читателя видна в каждой книге, он исследует благодаря этой способности, правда вышколенной, играющей по правилам своей установки. Отчего же тогда возникает следующее верное наблюдение Б.Н. Путилова: «В авторе Дневника старости нет ничего от историка литературы, от ее исследователя. Он — читатель» (Живое наследие ученого // Русская литература, 1995, № 3, с. 234)?

учитывая, что сразу после революции и окончания университета он символически-коротко пережил основной начинающийся народный опыт — посидел в тюрьме и поработал братом милосердия, — его нормальную народную творческую силу вообще нельзя оспаривать.

Б.Н. Путилов о концепции фольклора, пропповской (и своей), которая трактовалась как «…творчество народных низов, т. е. ограничивая в социальном плане…как словесное художественное творчество (в наши дни оба эти ограничения подвергаются… пересмотру: мы готовы теперь рассматривать (фольклор как универсальное, не знающее социальных, профессиональных и иных границ явление традиционной культуры, отнюдь не замыкающееся в рамках искусства)» (Русская литература, с. 232). Прошу заметить, как практическое дело Проппа стало теорией «наших дней», да и то — еще не в полном объеме, подвергнутое другим «ограничениям».

К.В. Чистов: «Предполагалось, что подход к проблеме будет сходным с выработанным уже на материале русской сказки… Однако вся книга… стала исследованием о русском героическом эпосе» (Пропп — исследователь русской сказки // В. Я. Пропп. Русская сказка, Л, 1984, с. 17–18). Автор имеет в виду — исследованием содержания.

Половины дела, прямо противоположным образом увязывая аспекты этой половины, касается Б.Н. Путилов: «Его методические поиски шли в двух направлениях… — выявление закономерностей фольклорного творчества на разных его уровнях и объяснение на основе этих закономерностей художественного содержания фольклора» (Типологические исследования по фольклору. М., 1975, с. 14).

Для сравнения со сказанным мною — из пропповскнх возражении ЛевиСтросу: «Если «Морфология» составляет как бы первый том большого исследования, а Исторические корни второй, то литературная критика могла бы составить третий том. Только после изучения формальной системы сказки и определения ее исторических корней окажется возможным объективно и научно раскрыть заложенный в сказке интереснейший и весьма значительный мир народной философии и народной морали в их историческом развитии. В этом отношении сказка показала бы слоистое строение, наподобие слоям геологических отложений» (Ссылки на Проппа по предыдущим томам данного Собрания трудов: Поэтика фольклора. М., 1998, с. 225).

Естественно, самой популярной стала первая книга — наиболее простая и формализованная классификация материала. С.Ю. Неклюдов все видит прямо наоборот: «Результаты первого, как бы подготовительного анализа настолько превысили результаты основного этапа, что с Морфологией сказки оказались несовместимыми другие работы Проппа» (Пропп и «Морфология сказки» // Живая старина, 1995, № 3, с. 29).

Любопытно, что уже Леви-Строс, отрицая ценность «Морфологии сказки», по-своему провоцируется ею на теорию. Это видит и Пропп: «Я абстрагирую от материала, проф. Леви-Строс абстрагирует мои абстракции» (Поэтика… с. 221). 0 том, как другие люди выводят свои теории из Проппа, см. работы А. В. Рафаевой (хотя бы в предыдущем томе этого Собрания, в комментариях к «Морфологии…»).

«Леви-Строс… не понял моего совершенно эмпирического конкретного детализированного исследования» (Поэтика, с. 217).

Прежде всего это не могли первые читатели (а Леви-Строс — как осознавший это читатель), не видя теории в элементарных наблюдениях, типовых в то время. О массовости подхода Проппа см. указ. соч. К.В. Чистова (с. 10–11), частично — у Е.М. Мелетинского в его статье к «Морфологии сказки»

Он говорит о «трех фазисах» переписки, ведущей к популяризации. Понятно, что наиболее доступен читателю последний. Первая книга завершает круг ученической переписки становящегося ученого (вот почему так много ученых учеников делают на ней свои популярные теории), последняя — завершает круг ученой популяризации, оттого-то в ней так силен школьный, «педагогический», по словам К.В. Чистова, момент: в «Русской сказке» «глава о волшебной сказке, построенная на основании двух знаменитых книг, представляет собой пример простой и четкой передачи сложной концепции» (указ. соч, с. 21). Я бы возразил только против сложности концепции.